Микадо. Император из будущего

— Точно, — кивнул мацукэ. — Поэтому по пути в Киото я захватил парня с собой. Пусть поучаствует в нашей игре. Кстати, что будем делать с Токугавой и Хидэёси? Я попросил гэнинов Хандзо последить за обоими. Они явно замышляют предательство. В усадьбе Хидэёси уже семь дней, как живет личный представитель Такахисы, Хирухико Курода.

— Вот отрыжка кашалота! — ругнулся я. — Клялись мне в верности, обещали помощь против южан, а сами…

— Это же даймё, — пожал плечами Гэмбан. — Интриги, заговоры — это их жизнь. Кстати, на меня тайно вышел человек Токугавы. Даймё просит дать ему аудиенцию. Думаю, он хочет сдать подельника.

— Вор на воре шапку украл. Что ж… Если от этого будет польза…

— Вреда не будет. Пообещаете ему то же, что Такахиса, — и он с радостью вонзит нож в спины бывших союзников.

— Договорились. Есть еще что-то, что нам следует обсудить?

— Открытие отделений Палаты тайных дел идет по графику. Практически во всех крупных городах уже есть мацукэ Сатоми. Каждому мацукэ поставлены задачи по вербовке агентуры на своей территории — из числа слуг управляющих провинциями, гейш… Относительно оптического телеграфа. — Гэмбан с трудом, по слогам выговорил название. — Ваша идея передавать сигналы флажками от башни к башне, стоящих вдоль дорог, хороша. Я отписал Кико и Цунанари Ходзё в Китай. Попросил съездить к Великой стене и посмотреть, как в Поднебесной организована эта служба. Какие коды используются, как сигналят огнями ночью или в туман… Говорят, что солнечным днем можно использовать вогнутые зеркала. Один знакомый китаец сообщил по секрету, что зеркалами можно передавать сообщения на шестнадцать ри!

Ого! 65 километров. Не знал, что моя затея с гелиографом окажется такой скоростной. Хорошо, что я в детстве читал Дюма и запомнил, как граф Монте-Кристо разорил негодяя барона Данглара, подделав биржевое сообщение гелиографа.

— Голубиной почтой быстрее передавать сведения, — продолжал тем временем рассуждать Гэмбан. — Но телеграф полезен в тех местах, где нет городов, соответственно, нет и голубятен. Например, на побережье, на кораблях. Вот если бы у деревни Ава была башня быстрой связи, разве пираты смогли бы зайти так далеко в глубь территории клана?

Уже в дверях Гэмбан ударил себя рукой по лбу и, повернувшись, сказал:

— Что делать с этим священником Родригесом? Он умолял дать ему возможность поговорить с вами, и я захватил его с собой в столицу.

Теперь уже мысленно я стучу себя по голове. Тоже мне суперпамять… Как вулканизировать каучук, помню, а о пленнике, что уже полгода полирует нары, забыл. После того как христиане стали оказывать прямую поддержку моему врагу Симадзу, я распорядился закрыть все католические миссии на подконтрольной территории. Японцы-христиане были высланы на отдаленные острова без права возвращения. Португальцы, которые сопровождали пастыря, оказали сопротивление и были убиты. Сам Родригес заключен в тюрьму. Я хотел его использовать в переговорах с иезуитами, но священник уперся и отказался сотрудничать. А у меня не было времени его уговаривать. Потом навалились дела, эпидемия чумы, и я банально забыл об узнике. И только сейчас Гэмбан мне о нем напомнил. Интересно, повлияло полугодовое заключение на Родригеса или он по-прежнему все такой же фанатик?

— Помыть, накормить и к часу обезьяны привести ко мне, — распорядился я. — И вот что, Цугара-сан. Сводите-ка Филиппа на могилу его соотечественника Томаса Верде. Пусть помолится, отслужит мессу — в общем, не препятствуйте ему.

Пока ждал Родригеса, на прием прорвались два любопытных персонажа. Первой в приемный покой вплыла главная фрейлина дворца — Сука. Уже по имени я понял, что с ней будут проблемы. А увидев пожилую даму с набеленным лицом и вычерненными вопреки моему приказу зубами, догадался, что женщина меня выбешивает одним своим видом. Ну а как только она открыла рот — все, тушите свет. Сука начала упрекать меня в небрежении моими обязанностями перед женской половиной дворца. Дескать, отсутствие внимания приводит к тому, что фрейлины волнуются, болеют. А одна даже сбежала в разводный храм Эгони. Оказалось, что в окрестностях Киото есть специальное святилище, куда со всей Японии бегут обиженные женщины. Процедура развода не давала дамам права уйти от мужа просто так (в отличие от мужчин, которые могли неуживчивую супругу отослать обратно к родителям). Но если добраться до Эгони и пожить там два года в статусе послушницы, то все обязательства перед сюзереном или мужем аннулировались. Из дальнейших расспросов выяснилось, что из Госё совершила побег некто Уэсуги Мико — пятая дочь почившего Уэсуги Кэнсина. Взяла пропуск на посещение своей больной родственницы в столице, после чего тайком смазала лыжи. Скандал! Ущерб правящему дому! Срочно в розыск, примерно наказать! В таком духе главная фрейлина распространялась целый час. Я же про себя облегченно вздохнул — ведь Мико могла бы и яда мне сыпануть.