Мифы, предания и сказки Западной Полинезии

— Птички, птички митикохи, лучше ешьте вредных букашек и противных червяков, и пусть плоды этого дерева, тянущегося к небу, останутся расти как росли.

При этих словах младший Мауи спустился с дерева. Старший тотчас же бросился на младшего, и началась схватка. Старшему удалось одолеть младшего и швырнуть его на землю. Но младший быстро вскочил и снова бросился к противнику. А старший вновь одержал верх и бросил меньшего на землю. Тут уж младший почувствовал, что силы покидают его. Когда старший снова бросился на него, юноша испугался, что еще немного — и старший Мауи просто убьет его. Но все же младший Мауи твердо решил, что должен одолеть старшего.

Они снова стали бороться, и вот младший одолел старшего и швырнул его на землю. А затем, схватив горящую головню, он бегом бросился обратно, наверх.

Увидев это, старший Мауи принялся клясть его и призывать дождь:

— О грохочущий ливень, о гремящий дождь, пролейся и потуши этот огонь!

Младший Мауи поджег все деревья, что росли там по дороге, но дождь залил этот огонь. Последним деревом, в которое Мауи отправил огонь, был баньян, росший здесь, наверху, в Талимаитонга. Поднявшись следом, Мауи-старший застал там ярко пылающий огонь, который никак нельзя было погасить. И этот огонь поглотил все тамошние деревья.

С тех пор огонь скрыт в деревьях; так и дошел он до наших дней. Всякий, идущий в лес, может добыть огонь. Для этого нужны две вещицы, две палочки: одна называется като-лонга, другая — като-хика [716].

Сначала Мауи-матуа было по вкусу все, что росло и водилось на этой земле и что было пригодно в пищу. А потом он проклял дерево каномеа. Это высокое лесное дерево, подобное вождю среди всех прочих деревьев. Плоды его были сладки и нежны. Проклятие же сделало их горькими. И атиу, небольшое растение, что стелется по земле, тоже давало прежде сладкие плоды. Но и их проклятие Мауи сделало горькими.

И еще Мауи произнес проклятие, сделавшее жгучим и едким гигантское таро — капе, а ведь прежде по вкусу оно было точно таким же, как съедобное таро. А чудесным листьям банана хула-хула [717], росшим вверх, Мауи приказал склониться к земле. И такими, склоненными к земле, они остались и в наши дни.

Примечание № 125. [42], 20-е годы XX в., с ниуэ.

Ср. здесь № 60, 87.

126. Лауфоли

Речь пойдет об одном человеке. Звали его Лауфоли. Он плавал на Тонга. Как-то на Ниуэ приплыли лодки тонганцев, и тонганцы спросили местных жителей:

— Скажите, что это с вашими панданусами?

— Лауфоли рубит их на дрова, — отвечали те.

А Лауфоли был отважным воином и благородным вождем. Услышав рассказ о нем, вождь тонганцев приказал взять Лауфоли на Тонга. Лауфоли сошел в лодку тонганцев — ту, что была предназначена для троих, — и взял с собой палицу, завернув ее в листья тефифи. Лодка тронулась и поплыла к берегам Тонга.

Там тонганцы приказали Лауфоли срубить одно банановое дерево. Лауфоли велел принести из лодки его палицу. Тонганцы спустились к лодке, искали, искали палицу, но так и не нашли и принесли взамен весло. Пришлось самому Лауфоли пойти к лодке, там он сразу достал свой сверток и развернул листья тефифи. От лодки он направился прямо к дереву. А оно было необычным: в сердцевину его был вставлен брусок железного дерева, очень твердого. Но Лауфоли, взяв палицу в левую руку, одним ударом снес дерево так, что и внутренний брусок не выдержал. Тонганцы просто онемели.

Тогда они послали Лауфоли к расселине, на дне которой бурлил поток. Он перепрыгнул через эту расселину, а тонганцы надеялись, что он найдет смерть на дне.

Они решили послать Лауфоли в пещеру, где жил Толоа-каи-тангата, Толоа-Людоед. Лауфоли отправился туда, но, когда пришел, людоеда там не оказалось. В пещере была его жена. Лауфоли спросил ее:

— Куда он ушел?

Женщина сказала:

— Он отправился на промысел.

— А когда он вернется? — спросил Лауфоли.

Женщина сказала:

— Вот прольется ливень, прогремит гром, содрогнется небо, и он появится со своей ношей — человечьим мясом.

И Лауфоли заметил:

— Омерзительный здесь запах.

Вернувшись, Толоа-каи-тангата увидел сидящего в пещере Лауфоли. Ухмыльнувшись, он двинулся к гостю, и тут Лауфоли нанес страшный удар по его ногам; он отрубил ноги, а потом руки людоеда. Толоа стал молить Лауфоли оставить ему жизнь, обещая никогда больше не есть людей. Лауфоли же приказал:

— Высунь язык!

Тот высунул язык, Лауфоли вырвал его и сжег. Так настал конец Толоа-каи-тангата; теперь тонганцы могли жить спокойно.