Мифы, предания и сказки Западной Полинезии

— Ну что же, — сказало дерево, — сейчас доешь. — И мгновенно от тех кушаний ничего не осталось.

Теперь Лонго-поа начала мучить жажда, и он опять заплакал.

— Почему ты плачешь? — спросило дерево.

— Я хочу пить, — сказал Лонго-поа.

Дерево в ответ приказало ему:

— Пойди и сорви кокос с пальмы, растущей вот здесь, внизу.

Лонго-поа пошел, сорвал не один кокос, а много и тут же принялся пить. Сколько он ни пил, молоко в кокосе не иссякало, и тогда он снова зарыдал.

— Что с тобой теперь? — спросило дерево.

— Я не могу осушить этот кокос, — отвечал он.

Дерево приказало:

— Выпей все, что в нем есть. — И он тут же сумел исполнить это.

Но слезы снова вернулись к нему. Дерево пуко спросило:

— Что с тобой теперь?

Он отвечал:

— Я плачу потому, что мне холодно.

Дерево приказало ему подойти и сорвать с него два листа: на один следовало лечь, вторым — укрыться. Но неблагодарный Лонго-поа сорвал много листьев, уложил их охапкой на земле, накрылся ими. И вдруг листья под ним стали плетеными циновками, а листья, покрывавшие его, — кусками тапы. Всего этого было так много, что он начал задыхаться от жары и снова заплакал.

Дерево спросило:

— Что с тобой?

— Мне очень жарко, — отвечал он.

— Ну что ж, вставай и снимай с себя тапу.

Вскоре Лонго-поа захотел домой и снова зарыдал. Дерево спросило его, отчего он снова плачет, и он сказал, что мечтает вернуться на Тонга. Дерево сказало на это, что духи как раз собираются на рыбный промысел и что ему надо отправиться с ними — держать их корзину для улова, тогда он легко попадет на Тонга. Дерево наказало ему отломить еще одну его ветку: эту ветку надо посадить, как только он прибудет на свою родную землю. Если вовремя посадить ветку, прежде чем появятся его друзья и родные, из ветки вырастет такое же чудесное дерево пуко, способное говорить и давать все, о чем ни попросишь. Но если, прибыв на Тонга, он сначала займется другими делами, а потом только посадит эту ветку, из нее вырастет обыкновенное дерево.

Еще дерево велело ему взять с собой корзину с дырявым дном: заполнить ее займет много времени, и рыбная ловля будет долгой. Тогда уж точно удастся достичь Тонга к рассвету [578].

И вот духи отправились на рыбную ловлю и взяли с собой Лонго-поа, разрешив ему держать корзину для улова. Они вышли в открытое море. Все предвещало хороший улов, и действительно, рыбы было множество. Но почти вся она ушла обратно в море: в корзине-то была дыра. Спустя некоторое время духи спросили:

— Как там наша корзина?

Лонго-поа ответил им:

— Она еще не заполнена.

— Удивительно, — сказали они. — Этот наш улов пропадает впустую. (Вот откуда пошла поговорка об улове, сложенном в дырявую корзину: ее вспоминают, когда хотят сказать, что хорошее дело не дало плодов.)

Но вот занялся рассвет, и духи бросились прочь. А Лонго-поа остался — он достиг Тонга.

Он вышел на берег в Хаамеа и бросился к своим родным, оставив ветку дерева пуко возле дома. Потом он посадил ее, но ведь это было не сразу, так что деревья пуко на Тонга не говорят и не дают никаких плодов.

Примечание № 97. [17], начало XX в., с англ.

Сходный текст приводится у Э. Гиффорда [30]; см. здесь № 96.

98. Пасиколе

Пасиколе был самоанец, но жил он на Тонгатапу. Две женщины-атуа, которых звали Сиси и Фаингаа [579], полюбили Пасиколе за золотистый цвет кожи и красоту каштановых волос. В Пасиколе же не проснулось никакой любви к этим атуа: у него уже была жена. Но он знал, что отвергнуть этих женщин он не смеет: ведь они атуа. И он стал думать, как бы ему справиться с ними хитростью.

Вот наконец они явились к нему и сказали, что он должен пойти с ними. На это он предложил атуа понести их. Подвесил на концах длинной палки по корзине, посадил в них женщин, взвалил все это на плечи и понес. Женщинам он приказал смотреть только вверх, на небо и плывущие облака.

Так Пасиколе отнес женщин на гору Холохипепе [580] и там подвесил в корзинах на высоком дереве пуко [581]. Сам же он отправился домой. А те женщины-атуа сидели себе в корзинах, думая, что их несут, и смотрели на бегущие облака.

Прошло два года. Днища корзин прогнили, и тогда женщины-атуа упали вниз на землю. Тут они наконец поняли, что Пасиколе обманул их, и пошли за ним снова.

Как раз в то время Пасиколе решил пойти посмотреть, как там его атуа. Он уже шел к ним, но, не доходя до горы, заметил, что они спускаются оттуда, и понял: надо снова думать, как увернуться от них.

И вот когда они подошли к нему, он сказал, что идет ловить рыбу и приглашает их пойти посмотреть. В лодке Пасиколе велел атуа сесть на носу, а сам сел на корме. Женщинам было приказано сидеть не оборачиваясь.

Итак, все трое сидели в лодке, все было готово, и лодка двинулась вперед. Когда они вышли в открытое море, Пасиколе велел атуа придержать лодку и дать ему нырнуть. После этого он прыгнул в воду, держа в руке садок для рыбы, сильно забил ногами по воде и поднял тучу брызг за кормой. Затем он впрыгнул в лодку и велел женщинам посмотреть на него.