Мифы о России и дух нации

На определенном отрезке русской истории не мог не родиться симбиоз двух начал, либерального и абсолютистского. В письмах Ивану Грозному князь Андрей Курбский напоминает о старинных правилах отношений между князем-воителем и боярами-советниками (вольными дружинниками). Эти отношения, чаще договорные, во всяком случае нравственно обязательные и закрепленные в нормах обычного права, покоились на обычае «свободного отъезда» бояр от князя. Этот обычай служил лучшим обеспечением от княжеского произвола. Бояре просто «отъезжали» от князя, посмевшего дурно обращаться с ними. Сеньор с деспотическим характером не выживал в междукняжеских войнах. Независимость княжеских вассалов имела под собой надежное обеспечение.

В ходе превращения Руси из конгломерата княжеств в единое государство, уезжать стало «неудобно» или некуда. Тогда и возникло то, что не могло не возникнуть — симбиоз двух политических традиций, «абсолютная монархия, но с аристократическим, — по словам Ключевского, — правительственным персоналом». Появился «правительственный класс с аристократической организацией, которую признавала сама власть».

Княжеский двор времен феодальной раздробленности был устроен так, что хозяйством управляли холопы, которые и были, как ни странно, правительственным классом. Дело вольных дружинников (бояр-советников) князя было воевать. Их участие в политике ограничивалось тем, что они (повторюсь) покидали сеньора с деспотическими замашками. В централизованном государстве, где право свободного отъезда себя исчерпало, они обрели нечто поценнее — выход на политическую арену, превратились в правительственный класс.

Уже в XIV в. Дмитрий Донской, победитель Орды, говорил перед смертью боярам: «Я родился перед вами, при вас вырос, с вами княжил, воевал вместе с вами на многие страны и низложил поганых». А сыновьям завещал:

«Слушайтесь бояр, без их воли ничего не делайте». 115 Долгий путь отделяет этот завет от статьи 98 Судебника 1550 года, налагавшей юридический запрет на принятие царем законов без согласия бояр. Почти два века понадобилось вольным княжеским дружинникам, чтобы его пройти, но они справились с этим. Они заставили власть считаться со своей аристократической организацией, превратив Боярскую Думу в парламент московского государства. Они научились сотрудничать с новым исполнительным аппаратом власти — с приказами (министерствами) и дьяками (министрами), наследниками холопов — управляющих княжих вотчин.

К середине XVI в. московская политическая машина продолжала обе древние традиции, ухитрившись соединить то, что шло от уклада княжеской вотчины с тем, что шло от вольных дружинников. Дело явно двигалось к либеральной, европейской конституции, к тому самому, что всего два поколения спустя предложит стране боярин Михаил Салтыков.

Именно против такого развития, подытоживает А. Л. Янов, восстала деспотическая традиция во главе с Иваном Грозным — и надолго сокрушила его.

Постулаты о деспотизме стоит рассмотреть еще раз

Итак, в «в царстве Ивана III цвела терпимость», говорит А. Л. Янов. Поскольку такие утверждения для многих пока удивительны, стоит вкратце обрисовать исторический контекст. Борьба реформации с контрреформацией была борьбой партии «нестяжателей», руководимой сперва Нилом Сорским (в миру Николай Майков), после его смерти. Вассианом Патрикеевым, а позже — кремлевским священником Сильвестром, против партии «иосифлян» во главе с Иосифом Волоцким (в миру Иван Санин) и его последователями. Победили в этой борьбе, длившейся не менее 70 лет (начиная с 1489 года), иосифляне. Сперва они блокировались с удельно-княжеской оппозицией и выступали против царской власти, стремившейся присвоить церковные земли. Они не дали царям (великим князьям) Ивану III, Василию III, Ивану IV Грозному провести «нестяжательские» решения на соборах 1503, 1531 и 1551 (Стоглавом). При этом, умело используя стремление московских государей соблюсти видимость нейтралитета по отношению к борьбе двух партий, иосифляне сумели не рассориться с властью. Более того, предложив ей помощь в борьбе со светскими феодалами, иосифляне добились ее поддержки и уступок. Нестяжатели были идейно ближе власти, но им мешала принципиальность. Так, Вассиан Патрикеев, противясь разводу и второму браку Василия III, упустил политическую выгоду для своей партии. Сильвестр в 1547 произнес обличительную речь против молодого Ивана IV. Правда, вслед за этим он был, против всякого ожидания, приближен к царю, однако не воспользовался случаем: после поражения нестяжателей (и Царя) на Стоглавом соборе сблизился с боярской оппозицией, а в 1560 удалился от двора.