К середине XVI в. московская политическая машина продолжала обе древние традиции, ухитрившись соединить то, что шло от уклада княжеской вотчины с тем, что шло от вольных дружинников. Дело явно двигалось к либеральной, европейской конституции, к тому самому, что всего два поколения спустя предложит стране боярин Михаил Салтыков.
Именно против такого развития, подытоживает А.Л.Янов, восстала деспотическая традиция во главе с Иваном Грозным — и надолго сокрушила его.
Постулаты о деспотизме стоит рассмотреть еще раз
Итак, в «в царстве Ивана III цвела терпимость» , говорит А.Л.Янов. Поскольку такие утверждения для многих пока удивительны, стоит вкратце обрисовать исторический контекст. Борьба реформации с контрреформацией была борьбой партии «нестяжателей» , руководимой сперва Нилом Сорским (в миру Николай Майков), после его смерти — Вассианом Патрикеевым, а позже — кремлевским священником Сильвестром, против партии «иосифлян» во главе с Иосифом Волоцким (в миру Иван Санин) и его последователями. Победили в этой борьбе, длившейся не менее 70 лет (начиная с 1489 года), иосифляне. Сперва они блокировались с удельно-княжеской оппозицией и выступали против царской власти, стремившейся присвоить церковные земли. Они не дали царям (великим князьям) Ивану III, Василию III, Ивану IV Грозному провести «нестяжательские» решения на соборах 1503, 1531 и 1551 (Стоглавом). При этом, умело используя стремление московских государей соблюсти видимость нейтралитета по отношению к борьбе двух партий, иосифляне сумели не рассориться с властью. Более того, предложив ей помощь в борьбе со светскими феодалами, иосифляне добились ее поддержки и уступок. Нестяжатели были идейно ближе власти, но им мешала принципиальность. Так, Вассиан Патрикеев, противясь разводу и второму браку Василия III, упустил политическую выгоду для своей партии. Сильвестр в 1547 произнес обличительную речь против молодого Ивана IV. Правда, вслед за этим он был, против всякого ожидания, приближен к царю, однако не воспользовался случаем: после поражения нестяжателей (и царя) на Стоглавом соборе сблизился с боярской оппозицией, а в 1560 удалился от двора.
Так о каком деспотическом правлении нам толкуют? Трем царям подряд, включая Ивана Грозного (правда, еще молодого), не удается провести на соборах угодные им решения, постоянно налицо княжеская оппозиция Кремлю, не дремлет и Боярская Дума, законосовещательный орган, история которого не прерывалась с IX до начала XVIII века. Не удивлюсь, правда, если прочту в каком-нибудь новейшем школьном учебнике, что боярские думы и в отдельных княжествах, и в централизованном Русском государстве ничего не решали, а содержались исключительно с целью замазать глаза Западу (хоть и относились к нему, как мы помним, «надменно, высокомерно и с презрением» ).
Далее. А.Л.Янов упустил упомянуть, что Михаил Глебович Салтыков не был в России первым, кому пришла в голову идея ограничить царскую власть. До него, в 1606 году бояре связали выборного царя Василия Шуйского подробной «крестоцеловальной записью» . То был «первый опыт построения государственного порядка на основе формального ограничения верховной власти» .[149]