МИФЫ. МИФОподставы

Крупный, солидного вида мужчина в темно-сером пиджаке в тонкую белую полоску и галстуке-бабочке сидел, покачиваясь на деревянном стуле, в дверном проеме стеклянной стены офиса, и улыбался толпе сквозь завесу сигарного дыма. Экстра подвела нас к нему и представила:

– Скив, Банни, это мой босс, Толоми Папирус, главный редактор «Утренних сплетен».

Он пожал нам руки и жестом указал на пару свободных стульев.

– Что они здесь делают? – спросил я, кивая в сторону толпы. – Почему они не собираются возле офисов кандидатов?

– А кто их там увидит? – спросил Толоми, небрежно махнув рукой. – Здесь же о них напишет пресса.

Я заглянул ему за спину. Другие типпы усердно работали в офисе, но никто из них не стоял с карандашом и бумагой наготове.

– Я не вижу репортеров.

Толоми махнул рукой:

– О, мои люди работают не покладая рук. Мы знаем, что произойдет. Вот копия речей, которые они произносят. – Он указал на заваленный бумагами стол за его спиной. Я взял одну из них. Уголки пергамента были загнуты, а сам он помят. Дата в правом верхнем углу страницы была перечеркнута и переписана несколько раз.

– Похоже, им уже пользовались раньше, – сказал я.

– О выборах можно сказать не так много нового, – произнес Толоми. – Просто нужно чем-то заполнять страницы в промежутке между объявлением предвыборной гонки и голосованием.

– Похоже, вас это не расстраивает, – сказал я.

– Благодаря этому я продаю мои тиражи, юноша! История творится у нас на глазах! – воскликнул он, откидываясь назад, и указал в гущу толпы. – Подождите, похоже, сейчас что-то будет.

Два типпа вытащили на тротуар перевернутый деревянный ящик. На него, сжимая в руках массивный ридикюль, забралась немолодая особа, вся с ног до головы в зеленом.

– Друзья мои, я хочу попросить вас поддержать моего друга и коллегу Эмо Уивила! Вы можете доверить ему свой голос. Из него выйдет отличный губернатор. Я выслушала все, что он рассказывал о своих планах, и считаю, они пойдут во благо всем нам!

– Ты его мать! – крикнул один из одетых в пурпур типпов. – Конечно, ты ему веришь! Но с какой стати ему должны верить мы?

– Потому что мой сын хороший, порядочный мальчик! – взвизгнула миссис Уивил, погрозив небу указательным пальцем. – Вы все творите с ним ужасные вещи! Особенно этот Уилмер! На днях, когда он выступал, вы подожгли его кафедру! Это опасная шалость!

– Это ложь! – выкрикнул голос из гущи сторонников Уивил-Скаттила.

На другой ящик из-под мыла забрался грузный мужчина в белом костюме и галстуке-бабочке.

– Ты очерняешь моего отца! – выкрикнул он, надувая щеки. – Он никогда не делал ничего подобного!

– Значит, сделал кто-то из его дружков, – заявила миссис Уивил, не отступая ни на дюйм. – Всякий раз, когда Эмо пытается встать и рассказать публике о своих планах, с ним происходит что-то ужасное!

Не успела она произнести слово «ужасное», как в нее из толпы полетел серый ком грязи и забрызгал ей лицо.

– Эх вы, подонки! Как вы смеете поступать так с дамой! – Миссис Уивил ахнула и наклонилась к своему ридикюлю, из которого извлекла носовой платок и круглое зеркальце, и попыталась стереть с лица грязь. К моему изумлению, та не стиралась, образовав на лице липкую маску. Уивил-Скаттил-младший рассмеялся. Миссис Уивил была олицетворением ярости. Протянув руку в воздух, она зачерпнула горсть грязи и швырнула ее в своего противника. Уивил-Скаттил в страхе попытался увернуться, но ком грязи устремился за ним. И попал ему прямо в рот. Он вытаращил глаза и принялся отплевываться. Брызги грязи заляпали весь перед его белого костюма. Я удивленно выгнул бровь. Миссис Уивил явно воспользовалась магией. Сидевший рядом со мной Толоми кивнул. Я нахмурился. Он как будто заранее знал, что произойдет. Неужели это все – не более чем постановка?

Партия Уивилов шумно приветствовала своего лидера, но Уивилы-Скаттилы не собирались складывать оружие. Из ведер, дамских сумочек, карманов и ранцев грянул залп комьев грязи и гнилых овощей. В ответ Уивилы потянулись к своим сеткам с боеприпасами. Бой закипел вовсю. Залпы гнилых овощей и грязи беспорядочно летели во всех направлениях, забрызгивая людей, уличные фонари и здания липкой серой слизью и вонючими разноцветными полосами. Рядом с нами в дверной косяк попал гнилой помидор и взорвался оранжевой слизью. Испуганная Банни вскочила со стула и спряталась за ним.

– Не волнуйся, Банни, – успокоила ее Экстра. – Они никогда не нападают на прессу.

– Но я не пресса! – ответила та.

Как будто в подтверждение того, что журналистский щит на нас не распространяется, в мою сторону по дуге полетел мерзко капающий снаряд. Я потянулся к своим внутренним батареям и возвел магический щит. Первый шар грязи взорвался в пустом воздухе, словно перезрелая дыня. За первым залпом последовал второй. Я напрягся. На мой щит обрушивался удар за ударом, но я крепко держал оборону. Серая стена скрывала от меня толпу. Я дал слизи стечь на землю, чтобы увидеть, что происходит.