Миф тесен

Порошенко и Путин договорились о мире, но Порошенко рискнул гораздо больше, и ясно почему. Путин в России — самый воинственный, а Порошенко в Украине — не самый. Конечно, и в России хватает людей, которые готовы воевать, а еще больше болтать о войне до последнего мертвого либерала. Но в практическом смысле они — никто: их используют, а сами они использовать никого не могут. Вся реальная сила этой войны, вся настоящая воля к ней сосредоточена в Путине. Война с российской стороны остановится тогда и там, где скажет он, — с небольшой поправкой на просьбы с мест.

Другое дело на Украине. Там сила войны и воля к ней не в президенте, а в народе. По меньшей мере, в той его части, которая была Майданом, а он скорее за войну. Потому что помириться сейчас, когда враг не сдается, — значит принять волю Путина. Но Путин — это зло, Россия — это зло, простое и ясное, абсолютное и ни с чем не смешанное. Путин — худший на свете злодей и убийца, мириться с ним нельзя, с террористами разговаривать нельзя, поэтому лучше мы будем убивать, чем он: все-таки лучше, когда убивают хорошие.

Опять же понятно, к чему идет дело, на чем могут договориться: Крым откладываем, Донбасс остается в составе Украины как автономия. Границы и полномочия автономности выясняются на мирных переговорах с участием в том числе «народных республик», то есть с террористами. Россия перестает помогать сепаратистам оружием и людьми, а они — стрелять. Украинская армия прекращает осады и обстрелы.

Говорят, будто переход к разговорам о мире означает: обе стороны признали, что не могут добиться своего оружием, одержать военной победы, то есть ничья. Но ничья была бы только в том случае, если бы Путин хотел взять Киев и аннексировать Новороссию от Одессы до Харькова. А если он хотел ровно того, что получается сейчас: посадить Киев за стол переговоров об автономии с «другой стороной гражданского противостояния», а самому разруливать, тогда ничьей нет. Многие украинцы чувствуют, что никакая это не ничья, и требуют от Порошенко, чтобы продолжал воевать. И некоторые американцы намекают на то же самое.

Правит бал

Трудно принять идею переговоров, после того как долго и аргументированно уверял себя, что воюем не с такими же, как мы сами, тем более не со своими, а с силами всемирного и абсолютного зла. И вдруг с ним — мирись!

С Путиным ясно: презрел границы, отобрал земли, нарушил мир, поддержал внутренних врагов, прислал им в помощь внешних. Но полное расчеловечивание и абсолютная демонизация противника плохи тем, что ты перестаешь понимать, чего он на самом деле хочет, чего от него ждать, где он готов остановиться и как ты сам и ваша вражда выглядят со стороны.

Как «чего хочет»? Уничтожить свободу, поработить украинцев, раздавить и захватить Украину, а за ней Европу, а за ней весь мир. Разве не ясно? Как «где остановится»? Он не остановится — ведь он маньяк и убийца, преступник, которого радует само преступление. Ему нужен не результат, а муки жертвы. Большинство русских вообще таковы. Тому есть множество доказательств в истории и в наши дни (вставить свое). А украинцы всему этому противостоят как передовой рубеж обороны цивилизованного человечества.

Попытки разобраться, какой результат нужен Путину, где его можно остановить, на чем с ним можно поладить и тем самым спасти людей, города, промышленность, в чем его логика и замысел, где его слабые и сильные места, кто такие русские на самом деле и чего хотят, сплошь и рядом наталкиваются на крайнее раздражение. Ведь искать мотивы и цели в действиях безумного маньяка — значит оправдывать его; нащупывать, где можно остановить абсолютное зло, — значит лишать его абсолютности. А это моральный релятивизм. Вот и нечего рассуждать, надо обличать. А если кто из России, то каяться. А мы пока будем бить врага, с, увы, неизбежными побочными жертвами. Но они умрут за то, чтобы Путин был побежден, то есть не зря.

Семя антихристово

Меркель вполне справедливо заметила, что Путин живет в своем мире и потерял связь с реальностью. Но ведь и украинцы в ответ на это зажили в своем мире, где связь с реальностью опосредованна рядом допущений (вставить любимое свое), усомниться в которых — предательство национальных интересов.

Демонизация противника плоха не только тем, что ты перестаешь понимать его цели. Она плоха тем, что выдает тебе отпущение собственных аналогичных грехов, в том числе греха потери связи с реальностью, который в старых христианских этиках именуется «нетрезвенностью», иначе говоря — это отсутствие здравой рассудительности, свобода от иллюзий и самообмана.