Миф об идеальном мужчине

Нет, подумал Игорь, вновь уподобляясь майору Ларионову. Не понимаю и, наверное, никогда не пойму. Какая, к черту, любовь может быть с женатым мужиком, имеющим двоих мальцов?! Так, не любовь, а баловство какое-то. Подростковые гормоны ударили в голову великому Сергею Мерцалову, только и всего. Это у тебя любовь, милая девочка Эля. Это слово прямо-таки выведено крупными буквами на твоей розовой детской мордахе.

– Родители, конечно, знали. – Она прислонилась головой к стене. – Это невозможно скрывать. Они познакомились с Сережей на Крите, и мама моментально обо всем догадалась, а отцу мы еще долго не говорили. Но когда родился Эдька, пришлось сказать…

– Как они относились к вашей… любви? – пересилив себя, Игорь назвал это так, как ей хотелось или представлялось верным.

– Плохо, конечно, – Эля усмехнулась горькой взрослой улыбкой. – Особенно папа. Он Сережу терпеть не мог и называл развратником. Я ему говорила, правда, что нынче все так живут, не мы первые, не мы последние…

Лифт снова припадочно дернулся, замер, раздумывая, и пошел вниз.

– Я не хочу обсуждать это в институте, – быстро проговорила она. – Если вы хотите что-то у меня узнать, приезжайте ко мне домой. Здесь говорить я не буду. Хорошо?

– Хорошо, – согласился Игорь со вздохом. – Скажите, Эля, ваши родители живут в Москве?

– Да, конечно. – Вопрос ее удивил. – Папа переехал сюда из Кисловодска очень давно, лет двадцать пять назад. А может, и больше. Его первая жена умерла, и он не захотел там оставаться. А потом женился на маме, она москвичка. Правда, сейчас они оба в Кисловодске, у бабушки. Они каждый год там отдыхают.

– Понятно, – сказал Игорь. Лифт затормозил, двери открылись. – Мы с вами еще поговорим, Эля. Хорошо?

Навстречу им из кресла поднялся невысокий человек в белом халате, наброшенном на могучие плечи, которые не мог облагородить дорогой пиджак. В пальцах у него дымилась сигарета.

– Чертов лифт, – сказал он со странной кривой улыбкой. – Давно Сергею предлагал заменить, а он все экономил… Гольдин Александр, зам генерального. Спасибо, Эля, дальше я сам…

* * *

Майор Ларионов сказал, что ему нужно срочно позвонить, и, одним движением пролистав записную книжку, не нашел ничего лучшего, чем позвонить Клавдии Ковалевой.

Ему нужно было пять минут, чтобы сосредоточиться и понять, каким именно образом следует говорить с Петром Мерцаловым, дожидающимся его за закрытой кухонной дверью.

Тихий щелчок трубки параллельного аппарата заставил его улыбнуться. Он был совершенно уверен, что услышит такой щелчок, и он его услышал. Интересно, где взяли трубку – в гостиной или в спальне? Нужно точно узнать, есть ли в спальне аппарат. Должен быть, просто обязан быть, вряд ли Сергей Мерцалов бегал на каждый звонок из спальни в гостиную.

Поговорив с Клавдией, он потер руками лицо. Кожа от усталости, недосыпания и табачного дыма казалась слишком сухой и тонкой.

Он не особенно беспокоился, но все же хорошо, что у Клавы все в порядке. Как-то даже легче стало.

– Петр Леонидович! – позвал Андрей, распахивая дверь на кухню. – Проходите сюда, мне здесь удобнее разговаривать!

Не имело никакого значения, где именно они будут разговаривать, но это было частью выработанной за полминуты стратегии. Лучше пусть Мерцалов-младший сам к нему подойдет. Если гора не идет в Магомету, то Магомет идет… куда?

Мерцалов-младший посидел, изучая Андрея задумчиво-веселым взглядом.

– Ах ты, господи! – сказал он наконец. – Как это я запамятовал, что вы теперь все грамотные, что вам в ваших милицейских колледжах стали психологию преподавать! Ну конечно, конечно, господин майор, я подойду к вам. Если это вам удобнее… Как скажете… Как пожелаете…

– Петр! – негромко предупредил из дверного проема Мерцалов-отец. – Не забывайся!

– Нет, папуля, – пообещал Мерцалов-сын. – Я не забудусь. Или я не должен отвечать на вопросы без своего адвоката?

– Петр Леонидович, – сказал Андрей, – у меня работы полно. Вы свой боевой задор барышням продемонстрируете. Потом, попозже. Им должно понравиться. А пока проходите и садитесь.

– Батюшки! – радостно удивился Петр Мерцалов. – Какое красноречие! Хорошо. Уговорили. Прохожу и сажусь.

Мимо Андрея он шагнул в кухню, уселся за стол и сложил перед собой огромные красные руки. Запах дорогого одеколона моментально смешался с запахом беды и даже как-то потеснил его, так что он стал менее заметным и потому – не страшным.

– Я вас не боюсь, – сказал Петр Мерцалов, глядя, как Андрей усаживается напротив. – Мой отец дружит с вашим министром.

– С каким нашим? – переспросил Андрей.

– МВД, – пояснил Мерцалов-младший охотно. – Так что если вы надеетесь немедленно предъявить мне обвинение в убийстве брата, у вас ничего не выйдет, не трудитесь, я вам сразу говорю.

– А что, вы убили своего брата? – спросил Андрей невозмутимо. – И хотите сделать признание?

– Я не убивал Сережку, – сказал Мерцалов, и глаза у него потемнели. – Не нужно мне ваших провокаций, понятно. Рассказать вам, где я был в ночь с первого на второе сентября?

– Расскажите, – согласился Андрей и закурил.

Что это такое? Соперничество? Ревность? Зависть?