Миф о легенде

Я назначил Кузнецову свидание на завтра, и он пришел ко мне домой. Когда он только вступил на порог, я прямо-таки ахнул: ариец! Чистокровный ариец. Росту выше среднего, стройный, худощавый, но крепкий, блондин, нос прямой, глаза серо-голубые. Настоящий немец, но без этаких примет аристократического вырождения. И прекрасная выправка, словно у кадрового военного, и это — уральский лесовик!

Да-да, допустим, что память отставного генерал-лейтенанта КГБ не подвела, и он действительно запомнил одного из тех бесчисленных агентов, которых лично вербовал. Допустим, что парнишка из глухой уральской деревни (три версты до ближайшей школы) выглядел как «чистокровный ариец», да еще и без примет вырождения — на Урале все возможно. Допустим, что у него от природы была прекрасная офицерская выправка, которой просто неоткуда было взяться. Мы много чего будем допускать в этой истории, чего ж не допустить и такое. Допустим, что правдив и следующий пассаж:

Идеальным вариантом, конечно, было бы направить его на учебу в нашу школу, по окончании которой он был бы аттестован по меньшей мере сержантом госбезопасности, зачислен в какое-нибудь подразделение в центральном аппарате и начал службу. Но мешали два обстоятельства. Во-первых, учеба в нашей школе, как и в обычном военном училище, занимала продолжительное время, а нам нужен был работник, который приступил бы к работе немедленно, как того требовала сложившаяся оперативная обстановка. Второе обстоятельство — несколько щепетильного свойства. Зачислению в нашу школу или на курсы предшествовала длительная процедура изучения кандидата не только с деловых и моральных позиций, но и с точки зрения его анкетной чистоты. Тут наши отделы кадров были беспощадны, а у Кузнецова в прошлом сомнительное социальное происхождение, по некоторым сведениям отец то ли кулак, то ли белогвардеец, исключение из комсомола, судимость, наконец. Да с такой анкетой его не то, что в школу бы не зачислили, глядишь, потребовали бы в третий раз арестовать…

В конце концов мы оформили Кузнецова как особо засекреченного спецагента с окладом содержания по ставке кадрового оперуполномоченного центрального аппарата. Случай почти уникальный в нашей практике, я, во всяком случае, такого второго не припоминаю.

Уникальный случай. Не очень понятно, как на такой беспрецедентный шаг пошли в свое время и в НКВД Урала, а теперь и в центральном аппарате. В ремя было самое людоедское — середина 1938 года по Райхману (мой дед был арестован 1 апреля, а расстрелян на Коммунарке 1 сентября 1938 года, у меня к этому году особое отношение). Как раз шла мощная чистка в «органах», в августе этого года Л.П. Берия стал первым замом наркома Ежова, в сентябре — начальником УКГБ НКВД СССР, а в ноябре — уже наркомом. Что ж, не лучший период «оформлять» дважды сидевшего кулацкого сына в качестве спецагента. Но мало ли чего не бывает в этой жизни?! Мы же договорились, что пока мы только допускаем, допускаем и допускаем.

И вот мы приближаемся к ключевому эпизоду в жизни легенды НКВД.