Мичман Изи

— Всё это так, Собридж, и вы мне напомнили о том, что я упустил из виду в то время, когда давал обещание принять мистера Изи на корабль. Я припоминаю, что у его отца, моего дальнего родственника, голова забита совершенно сумасбродными идеями, такими же, какие вы услышали от сына. Мне как-то пришлось обедать у них в доме, и во время обеда отец распространялся о принципах естественного равенства и прав человека, к большому удовольствию всех гостей, потешавшихся на его счёт. Помнится, я высказал ему своё мнение, что такие идеи не нашли бы применения на службе, в которой я имею честь состоять, ибо в противном случае наступил бы конец всякой дисциплине. В то время я совсем не предполагал, что его сын, у которого тогда было столько же шансов поступить на морскую службу, как у архиепископа Кентерберийского, ибо его отец очень богат — что-то семь или восемь тысяч фунтов годового дохода, — поступит на корабль, которым я командую, и будет распространять здесь те же взгляды, что и у отца. Жаль, очень жаль…

— Этот товар не найдёт сбыта на нашем рынке, — заметил Собридж.

— Тут я с вами согласен, но, будучи сам отцом, я не могу не испытывать тревоги за то, как мы внушаем те или иные абстрактные либо философские идеи юношеству. Даже если они сами по себе правильны, они всё же опасны, как острый нож в руках ребёнка, ну, а если они ложны, молодой, восприимчивый ум юноши впитывает их как губка, и их можно искоренить только с большим трудом, да и то, когда они уже оказали своё пагубное воздействие.

— Значит, вы полагаете, что эти идеи глубоко укоренились в уме паренька и мы не сможем помочь ему избавиться от них?

— Я этого не утверждаю, но всё же не забудьте, что они усвоены им в ранней молодости из уст того, кто пользовался у него полным доверием, — от отца, а сын не набрался достаточного жизненного опыта, чтобы убедиться в их ошибочности.

— В таком случае, сэр, позвольте мне выразить своё мнение на этот счёт, и, делая это, уверяю вас, я исхожу только из интересов службы. Если, как вы говорите, мы не можем искоренить идеи юноши в силу его независимости, то не лучше ли будет для него самого, как и для службы, отослать его домой? Как офицер, он вряд ли может быть полезен на флоте, а на сослуживцев может оказать дурное влияние. При всём моём к вам уважении, капитан Вилсон, я заявляю как ваш помощник, что я обеспокоен возможностью ослабления дисциплины на корабле с появлением на нём этого молодого человека, для которого служба не представляет интереса.

— Дорогой Собридж, — ответил капитан, пройдясь несколько раз по комнате взад и вперёд, — мы вместе поступали на службу и были однокашниками много лет. Вы хорошо знаете, что я просил вас принять должность моего старшего помощника не только благодаря нашей многолетней дружбе, но и благодаря вашим деловым качествам, столь мало оценённым начальством. Поэтому я предоставляю на ваш суд все обстоятельства дела, и вы сами будете решать его. Более того, я обещаю — как вы решите, так и будет.

Представьте себе, что вы сами командир, обременённый большой семьёй, состоящей из жены и семерых детей, и вот вы много лет пытаетесь выбиться из нужды, но, несмотря на жесточайшую экономию, всё больше и больше влезаете в долги. Наконец после долгих просьб и унижений вы добиваетесь назначения на прекрасный корабль с перспективой разделаться с долгами и выбиться из нищеты благодаря призовым деньгам и двойному жалованию. Теперь представьте себе, что все ваши надежды могут рассыпаться в прах, потому что у вас нет средств на экипировку, нет денег, чтобы расплатиться с долгами, срок которых истекает, и вам грозит тюрьма за их неуплату, да к тому же вы не можете оставить своей семье никаких средств для существования во время своего долгого плавания, потому что аванс выдают в половинном размере от суммы, на которую вы рассчитываете. И вот в таком затруднительном положении вы обращаетесь с просьбой к человеку, который приходится вам весьма отдалённым родственником и с которым вы поддерживаете связь от случая к случаю, вы обращаетесь к нему с просьбой о займе двух-трёх сотен фунтов, ожидая от него отказа (по пословице «в долг просить — сраму не избыть»), так вот, к вашему удивлению, этот щедрый человек выдаёт вам чек на тысячу фунтов, не требуя ни процентов, ни законного обеспечения, и просит отдать долг в любое удобное для вас время — я спрашиваю вас, Собридж, какие бы вы испытывали чувства к этому человеку?

— За такого человека можно умереть, — ответил Собридж с волнением.

— А теперь представьте себе, что, по прихоти случая, сын этого человека попадает под ваше покровительство, что бы вы сделали?

— Я заменил бы ему отца, — ответил Собридж.

— Ну, пойдёмте немного дальше. А что, если бы оказалось, что этот юноша не совсем таков, каким вам хотелось бы его видеть, что он усвоил ложные взгляды, которые, если их не искоренить у него, могут оказать пагубные последствия на его судьбу, вы отказали бы ему в своём покровительстве и оставили бы его игрушкой в руках тех, кто не обязан ему благодарностью?