Мятеж

— В данном случае для спешки были свои причины.

— Не поделишься?

Вместо ответа Превиос резким движением развернула кресло лицом к Ковальскому и тяжело упёрлась в него взглядом, так что он даже попытался отстраниться, но спинка уверенно скорректировала его поползновения.

Не. Ёрзай.

— Астрогатор Ковальский, можно вам задать вопрос.

Вот лучше бы без этого, вашу протуберашу.

— Если вам будет угодно, но причём тут…

— Советник считает, что Конклав стал слишком реактивен, он, дескать, предпочитает решать все проблемы по горячим следам, не дожидаясь нормального анализа, и, видимо, в этом советник подозревает одну из причин наших текущих проблем.

Ковальский попытался сглотнуть, но слюны во рту не было. Эти глаза раскалёнными иглами шарили где-то на самом дне его сознания. Нет, здесь его никогда не оставят в покое.

— А вопрос-то в чём?

Последняя попытка избежать назревающей порки.

— Лично вы считаете, что Воины излишне, скажем, торопливы в своих решениях?

— Если честно, то я бы взял на себя смелость утверждать обратное.

— Что конкретно вы имеете в виду, астрогатор?

Ковальский набрал побольше воздуха в грудь.

— Конклав Воинов — закостеневшая в своём догматизме кучка могущественных, но застрявших в безумно далёком прошлом отщепенцев, тормозящих развитие собственной расы. И если что-то можно сделать медленнее или лишний раз перестраховаться, то Воины именно так и поступят. И называть их торопливыми можно только по недомыслию или в шутку.

— Советник, слышите, вы только что пытались пошутить?

— И не думала.

— Астрогатор, советник явно не собиралась шутить, какой мы из этого делаем вывод?

— Я не понимаю, в какие игры вы сейчас играете, но вы обе прекрасно поняли, что я имею в виду. Воины не только не склонны действовать поспешно, но они, по сути, стали единственным тормозом, который в настоящее время сдерживает поступательное развитие человечества как разумной космической расы.

Ковальский выдохнул и снова заёрзал. Ему было крайне неуютно в тот момент, но привычным образом свалить из кают-кампании означало бы окончательно потерять лицо, а эти двое и так его держали здесь чуть ли не за несмышлёного младенца. Во всяком случае, ирн.

Та тут же не преминула присоединиться к экзекуции.

— Астрогатор, солнце, поясни эффектору Превиос, в чём состоят твои претензии персонально к ней?

Ковальский, почесав переносицу, попытался собрать собственные мысли в кучку, но какой трёпаной тьмы, претензий у него было навалом.

— Для начала, вот уже сколько времени меня держат в абсолютном неведении относительно истинной цели нашей экспедиции.

— Думаете, только вас?

Это уже снова сама Превиос. Ковальский театрально оглянулся.

— Ну, сейчас, кроме меня, тут из экипажа никого нет, точнее, они все по-прежнему в стазисе, и вы вопрос задали мне, давайте сначала со мной и разбираться.

— Ну почему, дорогой, есть ещё мы двое. К экипажу как таковому мы, разумеется, не относимся, но посуди сам, с чего ты взял, что нам известно нечто сверх того, что мы тебе уже неоднократно рассказывали?

— Вы хотите сказать, что тоже, как и я, до сих пор не в курсе, что такое этот пресловутый «фокус», который мы тут ищем с риском поджариться в недрах сверхновой?

— Ну, если в общем, то да, именно, что не в курсе. Этого вообще никто в этой галактике доподлинно не знает, молодой человек. Даже наш пернатый друг, посланник Симаха Нуари и всея летящих Илиа Фейи не в курсе, а уж он-то немало живёт на свете.

Ковальский привычно почувствовал, что теряет нить.

— Причём тут трёпаные спасители? Не уводите разговор от темы, что, по-вашему, мы тут потеряли?

— Фокус. Мы ищем фокус.

— И что же это такое, наконец!

— Мы не знаем.

Ну, приехали.

— А если с подробностями?

Советник привычно ярко, по-детски улыбнулась.

— А нет никаких подробностей. Вы исследуете топологическое пространство, на вашем варварском флотском жаргоне именуемое «дип», вот уже скоро полтысячи террианских лет. Мы, ирны, делаем это уже более десяти тысяч лет, те же птахи, они же летящие — вообще невесть сколько, страшно спрашивать. Исследование это ведётся в основном автоматическими зондами-самописцами, по кулдауну погружающимися в дип. Если вы видели, как выглядит проекция фрактальной шевелёнки на трёхмерное пространство, вам должно быть понятно, что это безумное количество информации, на полноценный анализ которого не хватит суммарной вычислительной мощи всех ку-машин обеих наших трёх рас. Но попытки выборочного анализа ведутся. И со временем мы научились вычленять в тамошнем хаосе некое подобие корреляций. Своеобразные кучности сигналов, выплески статистики, явно транслирующие какие-то сигналы.

Фраза оборвалась.

— И?

— Это всё. В этом секторе Галактики обнаружена только одна такая область. Есть предположение, что ей соответствует в проекции на субсвет нечто, условно именуемое «фокусом». Его мы и ищем.

— Ну, я не знаю, а есть какие-то предположения, что бы это могло быть?

Советник без обиняков пожала плечами. Сама непосредственность.