Мятеж

Сначала Альциона D, банальный бело-жёлтый карлик, огульным образом срывает себе клапана и на всех парах спешит превратиться в сверхновую, так что от её вспухающей оболочки «Эпиметею» приходится, бросая дроны, буквально в последний момент проецироваться в недра сошедшего с ума дипа, так ещё и после выхода в субсвет станция чуть не растирает о собственный силовой панцирь невесть откуда здесь взявшиеся у неё под бортом обрубки террианского крафта.

Будь Ковальский чуть менее расторопен и не истерни вовремя квол, чудесным образом сунувшемуся прямо в зону выхода дебрису суждено было бы распылиться на лишённые оболочек голые ядра, остаток не успевшей диссипироваться за время прыжка фотосферы Альционы D легко бы испарил даже хорошо армированный полями металл. А голый прочный корпус выпотрошенного разведсаба и подавно.

Только скорректировали курс, с грехом пополам оттормозились, как в общих каналах началось — ах, эхо-топограмма, ах, элементарные азы навигации в дипе и на выходе из оного, вот, смотрите, инструкция.

Да пошли вы со своими инструкциями. «Эпиметей» — не перворанговое корыто, ему почти не даётся выбора тактики проецирования. Может, ещё секунда промедления, и шевелёнка растёрла бы неповоротливую астростанцию в кварковую пыль. В дипе, знаете ли, глюонные поля устроены иначе, и те же одиночные топ-суперкварки[126]…

Ковальский плюнул в сердцах и вышел из лазарета.

Тут климатизаторы, разумеется, были традиционно не в форме, иссохший воздух галереи снова начал драть астрогатору горло.

Да, он был виноват, но сколько можно себя винить? Хотя бы спасательный маяк сразу заметил.

Забирал этих троих автоматический зонд-спасатель, он же захватил бэкапы бортовых журналов и диффы квола. Всё это добро сейчас аккуратным архивчиком пылилось в недрах астростанции, оставленное нераспакованным до лучших времён. Вот вернёмся на базу, пусть там и смотрят.

Ковальский устало потёр лицо. Казалось, от окружающей сухости кожа под пальцами звонко потрескивает.

Возвращаться не хотелось, но надо.

С тех пор, как «Эпиметей» подобрал тела троих дайверов, прошли почти корабельные сутки, но почему-то «гости» до сих пор не могли прийти к соглашению, что делать дальше. Пока Ковальский убирался от греха подальше из недр сошедшей с ума Альционы D, вопросов об этом не возникало, но стоило астростанции переместиться в квадрант пустоты, находящийся в непосредственной близости от точки триангуляции, которую Превиос называла почему-то «фокусом», как вся спешка куда-то немедленно испарилась.

На станции повисла тяжкая пауза, которую водворение троицы чужаков, кажется, только усугубило, сгустив атмосферу до состояния бозе-конденсата, где большая часть окружающей материи только делала вид, что движется, и лишь лёгкая фракция в лице Ковальского маячила неподалёку, протекая сквозь застывшее желе кают-кампании, даже его не задевая.

Именно поэтому он туда и почти перестал наведываться, визиты эти каждый раз приносили исключительно тоскливое чувство одиночества посреди собственной астростанции.

— Квол, горизонт?

— Горизонт свободен, астрогатор.

Хоть бы какое-то космическое тело в пределах чувствительности детекторов. Это бы сильно упростило Ковальскому жизнь.

Что они вообще тут потеряли, кто бы знал.

— Какие-нибудь сообщения от Лидийского Крыла?

— Ведётся активный огонь по горизонту, больше никакой информации пока не поступало.

От тебя, железяка, никакого толку.

Ковальский в отчаянии скрипнул глазными яблоками и направился к гостям, надо уже что-то решать.

Внутри кают-кампании наблюдалась обычная экспозиция, казалось, эти двое вообще никогда не покидали своих излюбленных кресел. Да что там кресел — поз не меняли.

Превиос сидела прямо, словно проглотив реакторный стержень, а советник, подобрав ноги в сандалиях под себя, подпирала одной рукой подбородок, а другой покачивала в такт каким-то своим мыслям.

Ковальский насуплено сообразил себе стакан какого-то витаминного раствора кислотного цвета, молча прошествовал через привычно залитое светом помещение на другой конец, где и расположился в одном из кресел с таким расчётом, чтобы оказаться у парочки практически за спиной.

Надо, тьма вас всех побери, немного собраться с мыслями. И аргументы сегодня ему ещё понадобятся. Вот бы понять, аргументы в пользу чего.

— Превиос, душечка, когда ты вот так замолкаешь, я начинаю чувствовать себя неприятно.

Эффектор ответила, лишь выждав томную паузу, словно театральная актриса на подмостках.

— Сформулирую свою позицию так — я предпочитаю высказываться, когда накопится достаточное количество информации.

— Если бы это было так.

— Вы что-то конкретное имеете в виду, советник?

— Избранные людской расы всегда отличались изрядной оперативностью в собственных реакциях, вы вообще производите впечатление существ, спешащих совершить любое, пусть даже и первое попавшееся телодвижение, лишь бы не оставаться в бездействии.

Опять пауза.

— Это неправда.

— Ну какая же неправда, стоило аналитикам Финнеана заподозрить, что в их оперативном квадранте располагается искомый фокус, как вы тут же словно с цепи сорвались.