Мятеж

— Хуже них только торгаши: то и дело стараются всучить тебе всякую дрянь. Город-иждивенец. Думаешь, этот рассадник высокопоставленных особ что-то производит? Он может только поглощать и поглощать. И чем больше дерьма утопает в его ненасытном чреве, тем больше он требует. Хорошо, что он щедро платит за товары, которые стекаются к нему неиссякаемой рекой.

— Где же они берут деньги? — Мелисса с нескрываемым интересом слушала Дэрка, что приходилось не по духу Фьорду.

— Что? — Дэрк привык к замечаниям, отвешиваемым Оникой на протяжении всех его рассказов, и даже не слушал их. Заданный вопрос застал мужчину врасплох.

— Деньги. Если город ничего не производит, откуда у жителей деньги на богатую жизнь?

— Церковь, мое очаровательное дитя земли. Вот главный источник доходов казны. Всевидящая Мать наполняет сундуки одним своим существованием. Селяне привозят пищу и утварь, и увозят церковные писания, обереги и прочий мусор, который должен уберечь их дом от рождения нечисти вроде вас, — Дэрк хохотнул, когда Фьорд попытался приблизиться к нему, но Мелисса предотвратила очередную стычку.

— А еще есть пошлины на ввоз, вывоз, даже на магов есть, — Дэрк перекинул олененка с одного плеча на другое. — К тому же что-то Берилон и производит. Только, как по мне, народ мог бы прожить и без его добра.

— Этварк, значит, тебе больше по душе? — Оника сорвала с куста пару розовых ягод и теперь крутила их в пальцах, пытаясь вспомнить название.

— Плутовка, я живу в лесу, если ты не заметила. Но да, в Этварке хоть и привыкли рядиться во все цвета радуги, но это простые люди, не видящие ничего зазорного в том, чтобы поднять свою задницу и сделать что-то полезное для себя и города. А еще в нем мало птиц.

На ночлег путники остановились у небольшого ручья, стыдливо прячущего блестящие прибрежные камни в косматой траве. Расположившись ниже по течению, Дэрк свежевал олененка.

— Ну как, удачно наладила отношения? — Фьорд добавил к своей охапке хвороста сухую ветку, на которую нацелилась Оника.

— Ты это о чем?

— Как искренне ты делаешь вид, что ничего не понимаешь. Сегодня, у озера. Я ждал тебя с Мелиссой, а вернулась одна она, сказав, что ты осталась внизу с этим церковником «налаживать отношения». Вот я и спрашиваю: как прошло? — в глазах и голосе Фьорда плескалась свирепость. Опавшие на подлесок вечерние тени делали и без того резкие черты юноши колючими и враждебными.

— Уж куда лучше, чем у тебя, — Оника пропустила мимо ушей намеки Фьорда. — А ведь это тебе следовало позаботиться о том, чтобы человек, на которого полагался отец твоей подруги и к которому отправил вас, испытывал к тебе хоть каплю добрых чувств, проникнувшись сопереживанием нелегкой судьбе магов и разделив твое стремление сделать этот мир немного справедливее. Но вместо этого ты раз за разом бросаешься на него, брызжа слюной и одержимый гневом, словно бешеный крысопес. За все время Крайснер не дал и малейшего повода сомневаться в нем, и тебе следовало бы быть повежливее, хотя бы из-за этого. Я не говорю всецело довериться ему, но то, что делаешь ты…. И как только Мелиссу отпустили с тобой?

Оника вручила потерявшему речь Фьорду собранный нею хворост и отправилась глубже в лес, раздобыть еще веток, оставив юношу одного в сгущающихся сумерках.

Дэрк Крайснер, роясь в дорожном мешке, опустился возле костра, разведенного Оникой по возвращению из чащи.

— Куда подевалась соль? Растяпа, выронил на озере, видать. Это ты не уследила! — отшельник указал на Онику оленьей ногой и рассмеялся. — Значит, сойдет и так.

— С моими запасами все нормально. Вот, — Фьорд подошел к огню, протягивая мешочек с солью.

— Ладно, малец, тебе зачтется, — Дэрк принялся натирать молодое мясо солью, — когда будешь жевать не пресную оленину.

Огонь шипел, когда капли жира падали на красные от жара сучья. Вся четверка сидела у костра, обволакиваемая ароматом жаренного мяса.

— У меня дома растут груши, слаще и сочнее которых не сыщешь на всем материке, — мечтательно протянула Оника, принимая у Дэрка причитающийся ей кусок олененка.

— Ешьте до отвала, детишки. Завтра мы доберемся до Речных холмов, пересечем тракт и войдем под сень Восходящего леса. Убежище недалеко от чащи, так что до темноты уже будем сидеть за широким столом и уплетать слизней. Все равно там нет ничего лучше.

— Слизней? — Мелисса брезгливо поморщилась.

— Ты не ослышалась. Мятежники не часто высовываются на поверхность, чтобы не найти лишних хлопот. Они давно оторвали лапы у всех пещерных пауков и съели, щедро просыпав местными травами, а крысопсы сбежали из тех мест, видя такое зверство. Да ладно, тебе придутся по душе их слизефермы.

— И долго они живут так? — Фьорд, бросив кость в костер, вытер жирные пальцы о траву.

— Порядочно, малец. Уже успели обзавестись детишками, а те, в свою очередь, своими. Так что будьте готовы погрузиться в новый мир.

Дэрк отклонил предложение Фьорда дежурить сегодняшней ночью, и, дождавшись, когда юноша с Мелиссой по привычке удалятся на другой край поляны, шепнул Онике: