Мгла над миром

– Его уже не остановишь. – Старик потер подбородок, словно раздумывая, говорить ему дальше или нет. – Если хочешь знать, мы развернемся пуще прежнего. Помнишь мага-убийцу, его казнили лет пять назад? Ну вот, его родня сейчас в Рассветных королевствах, учится у тамошних чародеев. А через нее я веду беседы с востоком.

Ханнан расслабил сцепленные на коленях руки. Кажется, буря обошла стороной: Первый-в-Круге нечасто делился замыслами.

– Через неделю-другую узурпатор отправится на рассвет, будет обсуждать с тамошними владыками торговые дела. Только я заранее знаю, чего они хотят, – Газван хмыкнул. – Иль-каггат, княжий металл, колдовское железо. «Горючка». А ее выплавляют только наши мастерские. Скоро Азас сам потребует магов-кузнецов, магов-ювелиров… мастерские Круга размножатся по всему Царству, и люди привыкнут.

– Я рад, что не навредил вашим замыслам.

Первый-в-Круге фыркнул. Почесал щетину на подбородке.

– У меня только один замысел, – ответил он. – Приучить клятое Царство, что маги кругом. Все прочее… да просто жалю время от времени, то здесь, то там. Все это смахивает на войну. Когда царское войско вошло в Города Грани, было очень похоже: занять мы их заняли, но удержать не смогли. Солдаты гибли каждую ночь. По одному, по двое, в патрулях…

Взгляд старого мага скользнул по Ханнану и остановился на окне, точно там, за резной деревянной решеткой, скрывалось прошлое.

– Я был капитаном отряда чародеев, – продолжил Первый, – а войском руководил этот боров, Семеди. Он до последнего верил, что принес города Царю Царей. А я – видел их изнутри. Страх солдат, которые боялись выйти на улицы. Трупы в подворотнях и проклятия, написанные на стенах. Он не понимал, что происходит… Ведь он же выиграл войну! Разбил войско! Мы сгоняли горожан на площади, вместе с детьми и женщинами, и казнили каждого десятого. Но в такой битве не победить одним железным лбом. У тебя нет врага. Либо ты воюешь с призраками, с тенями… либо с целым городом, а весь город не одолеть даже войску.

Первый-в-Круге сцепил пальцы и вперил в Ханнана острый взгляд.

– Тебе ясно? Или нужны еще объяснения, что такое партизанская война?

Не совсем понимая, куда клонит старик, чародей покачал головой.

– Так вот, я веду такую же войну, но с другой стороны. Наш противник сильнее: узурпатор, войско и его двор. Но война партизанская, а это значит… Раз, – Первый-в-Круге загнул мозолистый палец, – у них нет врага, на которого можно обрушиться. Они воюют с тенями. Ты отвернулся, тени поглотили еще одного, повернулся – а нет никого… Два – ни одно дело не значит ничего. Кроме большого замысла. Это комариные укусы. Главное, чтобы их было много и они не прекращались. Так, со временем, мы и добьемся своего.

Чародею было не впервой слышать, как Первый-в-Круге переставляет воображаемых солдатиков, причем фишками на доске были войска, титулы и подопечные, которых старик поклялся защищать. Впрочем, нужно признать, что Верховный редко ошибался.

– Я всего лишь комар, – проговорил в тишину камеры Ханнан.

И тут же одернул себя. За дверью послышались шаги, голоса, ворчливо заскрипели дверные петли. Чародей зажмурился от света: в комнату внесли три факела и кресло, затем в проеме появился Искалеченный.

– Маг из Круга… – Патриарх выступил из-за спины шахва. Похоже, это было единственное приветствие, что он знал. – Как твои размышления? Поделись, и, может, я найду, чем тебе помочь.

– Который сейчас день? – выдавил маг.

– Для тебя это не имеет значения, – поджал губы Кийяз и уселся в кресло. Сплел пальцы, уставился на чародея спокойным, почти умиротворенным взглядом. – Уже не имеет.

Что он имеет в виду? Что Первый бросил лазутчика? Что Такани и его челядь взяты и сопротивление подавлено? Боги, вот уж сопротивление на славу! Неравнодушный к еде и женщинам торговец, хромой старик и нищая…

– Что ты имеешь в виду? – осмелился спросить Ханнан, переводя взгляд со строгого лица на безмятежную маску и обратно.

– То, что сказал: для тебя не имеет значения. Довольно об этом. Я пришел за новыми ответами. Сегодня меня интересует, как ты учился магии: в сакарской обители и позже, в столице.

Ханнан опустил голову, уткнув лоб в колени. Бороться бессмысленно. По-своему, Кийяз был мастером заплечных дел: он знал множество способов подавления воли и без колебаний использовал все. Он не ответит. Заронит сомнения, посеет беспокойство, страх – но не ответит.

– Что ты хочешь знать? – глухо спросил чародей.

И патриарх перечислил…

К стыду своему, Ханнан рассказывал: без искажений, лжи или утайки. Старик расспрашивал о Путниках, о неофитах и управлении силой. Его интересовало, как скрывать Дар и применять его втайне, резервуары силы и Зов… Ханнан говорил. Так долго, что горло пересохло, а язык неловко ворочался во рту.

– Хорошо. Пожалуй, хватит на сегодня, – прервал его жрец. – В следующий раз поговорим о приемах боевой магии, ну а сейчас… Ты помог Вахуру и будешь вознагражден. Я подумаю, что уместнее в твоем положении.