Между жизнями. Судмедэксперт о людях и профессии

Эти люди, отдав свои кровные, всегда ожидали, что эксперт напишет в заключении самую тяжеленную тяжесть вреда, нанесенного их здоровью. Однако у части побитых повреждения не обнаруживаются вовсе — либо времени прошло немного с момента побоев (иногда кровоподтеки образуются не сразу, а постепенно), либо били человека с силой, недостаточной для образования кровоподтеков, либо в месте удара присутствует только краснота, которая повреждением не является; у других же повреждения есть, но такие, которые не причиняют вред здоровью. Получив на руки акт освидетельствования и прочитав заключение, жертва побоев исполняется гневом и негодованием и подозревает доктора в откровенном обмане и непрофессионализме. И бесполезно объяснять людям, что им, наоборот, повезло остаться здоровыми, — все считают себя сильно пострадавшими. Иногда даже предпринимаются попытки обмануть эксперта. Например, на стандартный вопрос: «Теряли ли вы сознание?» почти все отвечают: «А как же, конечно, терял!». И это с кровоподтеком на заднице. Когда веселья ради возражаешь: мол, человек, который теряет сознание, этого не помнит (на самом деле не так), то клиент сразу начинает выкручиваться и говорить, что не совсем помнит, терял или нет, но ему сказали, что терял, и тому подобное.

И вот таким людям бывает трудно что-то объяснить, они просто не воспринимают речь, иногда становятся агрессивными, иногда требуют вернуть деньги. И с ними тоже нужно разговаривать, уговаривать, объяснять, успокаивать, даже угрожать. Но не всегда это помогает. Меня, например, как-то приходил убивать один такой несогласный джентльмен средних лет».

«В каком смысле?» — удивился я.

«Да в прямом. Разговора с ним не получилось, и джентльмен ушел, но только за тем, чтобы выпить для храбрости и взять топор. Вернулся и продолжил разговор уже с аргументами».

«И?»

«Было страшновато, но я сломал ему челюсть. Потом приехали ППС-ники и увезли его. Заявление я писать не стал, но и товарища этого больше не видел, думаю, что опера пообщались с ним и рассказали ему о том, как надо вести себя с докторами. Это я к тому, что умение общаться с разными людьми, причем продуктивно — несомненный плюс эксперту. То же самое касается и общения с участниками судебного процесса. Будучи в интернатуре, я посещал суды, но чтобы научиться себя вести, нужно самому участвовать в судебном заседании.

Наибольший дискомфорт неопытному эксперту в суде причиняют, конечно же, адвокаты подсудимого. У них есть задача: добиться оправдания клиента или, на худой конец, сократить будущий срок, и для этого они применяют все способы. Идеальный вариант — это когда грамотный адвокат разобрался в заключении эксперта и задает вопросы по существу. С таким адвокатом приятно общаться, даже если он использует агрессивную тактику, разбирает заключение буквально по буквам, задавая вопросы, «прощупывает» эксперта и пытается определить общий уровень его подготовки, а не только качество конкретной экспертизы. Если адвокат видит, что эксперт подготовлен, ведет себя уверенно, юридически подкован и знает нормативные документы, то направление защиты уходит по другому пути — не по пути судебно-медицинской экспертизы.

Чаще встречается другое. Адвокат отрабатывает гонорар, для чего демонстрирует бурную деятельность. Одной из целей в таких случаях является развал экспертизы или назначение дополнительной либо повторной экспертизы. Даже при неминуемо грозящем подсудимому тюремном сроке подобная тактика, с точки зрения адвоката, оправданна: пока идут все эти следственные действия, подсудимый находится в СИЗО, а не в колонии, где условия содержания гораздо хуже. После обвинительного приговора срок, проведенный в СИЗО, как правило, засчитывается в счет всего срока, и потому в колонии или в тюрьме подсудимый проводит меньше времени. Вот адвокат и растекается мыслью по древу, ищет, за что бы зацепиться в заключении, пытается эксперта смутить, запутать, задает одни и те же вопросы по-разному, вынуждает доктора предполагать, а иногда даже выискивает в тексте орфографические ошибки. Опытный эксперт прекрасно знает все эти адвокатские уловки и не ведется на них, а порой, принимая их, начинает играть с адвокатом в его же игру, в конце выставляя его в не слишком достойном свете. Молодой эксперт таким опытом не обладает и нередко попадается на провокации. К своему первому судебному заседанию я был уже подготовлен начальником и знал, как себя вести. Допрос мой проходил примерно так:

Адвокат (А): «Это ваше заключение?»

Эксперт (Э): «Да, мое».

А: «Вы подтверждаете его?»

Э: «Да, подтверждаю».

А: «Угу… — сделал вид, что изучает текст, как будто видел его в первый раз (это могло длиться до нескольких десятков секунд — требовалось выдержать зловещую паузу). — А вот тут у вас написано, что… — прочел текст из заключения. — Вы подтверждаете это?»

Э: «Да, я же сказал, что подтверждаю».

А: «А какой у вас стаж?»