Между Сциллой и Харибдой

«Лиза, еще вчера мы были вдвоем,
Еще вчера не знали о том,
Как трудно будет нам с тобой расстаться, Лиза,
И новой встречи ждать день за днем…
Лиза, когда теперь увидимся вновь?
Кто знает, – может, это любовь?
А я еще не смог сказать о самом главном
Тебе всего лишь несколько слов…
О, Лиза!
Лиза, не исчезай,
Лиза, не улетай…
Побудь со мной еще немного, Лиза,
Как жаль, что расставанья час уже так близок…
Лиза, где же ответ? Счастье – было и нет…
Последние минуты навсегда уходят,
Часы остановить хотел бы я сегодня…
Лиза, я так хотел признаться тебе,
Что я навек обязан судьбе
За то, что мы с тобою повстречались, Лиза,
Однажды на огромной земле. Лиза, сегодня между нами моря,
И грусть сильнее день ото дня,
Но только я, как прежде, буду верить, Лиза,
Что ты все так же любишь меня… О, Лиза…!».

Я невольно встал как вкопанный и обернулся: она танцевала с Головановым и из-за его широкого плеча смотрела на меня. Взгляд её, резанул мне по сердцу как осколком вулканического стекла, но собрав всю свою волю…

Махнув на прощанье рукой:

– Удачи тебе, моя девочка!

…Я вышел, из кафе, без проблем поймал извозчика и поехал к себе на съёмную квартиру.

* * *

Раздевшись, лёг на кровать и закрыл глаза.

Не спалось.

Я устал, я действительно смертельно устал… Мне даже неинтересно, что там будет «потом»… Даже как в новой реальности начнётся и завершится Великая Отечественная Война…

Старость, это не когда «системник ушатан» – это когда «винда слетает»!

Естественное умирание, это как выключение света в квартире: сперва становится темно в зале, потом на кухне и наконец в спальне…

Всё же, вторая жизнь для человека – это слишком много!

Долго я с бока на бок ворочался, пытаясь заснуть и наконец отключился – как чем-то чёрным сверху накрыли.

Но, спать мне позволили недолго!

Очень скоро ко мне пришли, и…

Глава завершающая. «Жаркая весна сорок седьмого»

«Не зарекайтесь, люди, от чумы,

Сумы, тюрьмы и участи Му-мы…», -

А. Кортнев.

Апрель 1947 года, где-то на просторах Сибири.

«…В очередной раз обойдя вверенный участок лесозаготовок и убедившись, что всё в порядке, старший конвойной команды в звании старшего сержанта войск НКВД поднялся на давно уже облюбованый им пригорочек – откуда было удобно наблюдать за подопечным «контингентом». Подстелив кусочек «полевого коврика» на один из пеньков, он присел – положив вконец опостылевший за последние восемь лет «Винторез» на колени. Сперва по фронтовой привычке похлопав ладонью по нагрудным карманам «Камчатки», он достал из одного из них титановый портсигар, сделанный на фронте одним умельцем из сбитого немцами «ЯКа», вынул сигарету с модным в последнее время чёрным фильтром и привычно разминая её в пальцах оглядевшись вокруг, негромко молвил вслух:

– Ннн-нда… А весна то в этом году, совсем ранняя…

Снег уже давненько сошёл, но лёд на реке ещё стоял. Несмотря на ранее утро, было уже довольно-таки жарковато и он расстегнул ворот куртки.