Между Сциллой и Харибдой

– По рыбалкам будем больше ездить! Ещё будут у кого, какие предложения?

Брайзе Иосиф Соломонович – бывший известный московский адвокат, затем – зэка в Ульяновском ИТР, а ныне владелец «на паях» юридической конторы «Красная справедливость» – очень осторожно, заходит откуда-то очень издалека:

– Если поговорить… С нужными людьми, и… Кхе, кхе… Ну, сами понимаете.

– Мы поняли, дальше что?

– Завод поставят на аукцион по голландскому образцу. Объяснить что это такое?

Эгэ… Это значит – со снижением первоначальной цены, равной сумме неуплаченных налогов, плюс пенни.

Тщательно промокнув носовым платком лоб:

– Нет, не надо – здесь все люди грамотные. Выкрутимся как-нибудь… Если больше ни у кого неприятностей для меня нет – расходимся.

* * *

Дальше – больше!

Накормив до отвала ужином, владелица «Красного трактира» Софья Николаевна Сапогова, не пустила меня в свою опочивальню, твёрдо заявив:

– Туда нельзя.

Превратно понял слово «туда» и, подумав, что нельзя «туда» по причине известных особенностей женского организма – регулярно встающих перед нашими прекрасными половинками, я не особенно то и расстроился.

– Ну, нельзя – так нельзя! Тогда пойдём ко мне в кабинет, кое-что покажу.

Чуть помедлив, она последовала моему приглашению.

Сдёрнув покрывало с недавно появившегося здесь лишнего стола и неким угловатым предметом в виде буквы «П» на нём находящимся.

Любуясь сам, самодовольно спрашиваю:

– Ну, как тебе, Софья Николаевна?

– Что это?

Показываю карандашом:

– Это макет гостиницы «Пять красных звёзд». Четыре этажа с номерами, конференц-зал, ресторан, сауна с бассейном, автостоянка, скверик с фонтанчиком – в виде голых баб держащих чащу… Я уж и со скульптором в Москве договорился!

– Красотища то, какая!

– Обрати внимание, Софьюшка: это – пенхауз, наше с тобой уютное… Во! А чё очи твои на сыром месте? От счастья, что ли?

Вытерев глаза накинутым на плечи платком, та решительно заявляет:

– Серафим Фёдорович! Я выхожу замуж.

Что-то я тупить начинаю. Напряг память, но ничего не могу вспомнить:

– Ээээ… Напомни мне пожалуйста дату, когда я сделал тебе предложение?

– Мне сделал предложение Спиридон Емельяныч.

Сделав пару быстрых шагов, успел усесться на стул:

– Если мне не изменяет память – это один из руководителей нашего «Жилстроя», да?

Это тот, с коим я рамсевал по началу… Отомстил таки, гоблин староверческий!

– Да, он начальник над всеми плотниками. Вдовец с ещё довоенного времени – как и я.

Потупив глазки, слегка краснеет:

– Мы с ним уже третий месяц, как… Встречаемся.

Вспомнилось, что по возвращению – многие земляки бросают на меня украдкой, а то и открыто – какие-то «не такие» взгляды. Тотчас загорелись уши и вспомнилось бессмертное из «Трёх мушкетёров»:

«Поздравляю, месье Буонасье – Вы олень!».

Хрен бы с ним – найду, куда «присунуть»… Но авторитету среди местных – если не совсем крышка, то нанесён значительный ущерб.

Лихорадочно соображая, как исправить положение:

– Конечно – совет вам да любовь, как говорится… Но, на хахуа? Это порода китайских собак, такая. Вроде, жили мы с тобой гражданским браком – не тужили, так многие сейчас делают. Может, обидел чем?

С железной женской логикой – которую, как известно – ничем не перешибёшь, заявляет:

– Тебя постоянно не бывает дома, ты постоянно занят, а хозяйству мужские руки нужны. Спиридон Емельяныч – он мужик непьющий, хозяйственный и работящий.

Молчу, чувствуя себя последним оплёванным овном…

С убеждённостью в своей правоте, горячо продолжает:

– Да и не ровня мы с тобой! Ни по возрасту, ни по «полёту». Ещё лет пять и я стану старухой – от которой ты сам сбежишь. Ты, Серафим Фёдорович – орёл и, если шею себе не свернёшь – улетишь далёко отсюда и навсегда. Я же – старой курицей, останусь вдовий свой горький век доживать.

Помолчав, решаясь – сказать или нет, смущённо-горделиво добавляет:

– Да и непраздна я…

– Вот, как? – совсем обалдевши, встаю и по-мужски трясу её руку, – ну, поздравляю!

Заглядывая в глаза:

– А часом не от меня, ты залетела-понесла, голубушка?

– Нет, не от тебя – я дни считала.

Да, вроде не врёт…

Ну, что тут скажешь?

И сказать то, нечего!

Ревности не возникло, просто чувство, как будто у тебя что-то украли… Что-то привычное и удобное, всегда находящееся под рукой.

– Ещё раз поздравляю и желаю – чтоб у вас с всё было, но вам за это ничего не было. Свадьбу гулять будете?

– Этой осенью, как все люди.

– На свадьбу не приглашай – всё равно не приду, чтоб идиотом не выглядеть и не создавать идиотской ситуации. А вот подарок от меня будет – ведь, скоро еду в Париж! Тебе что привести, Софья Николаевна? Ладно, сам что придумаю – коль тебе стеснительно.

Робко-несмело:

– Спиридон Емельяныч, часто жалится, что струмент плотничий, да столярный – очень плохой…

Раздражённо:

– Да, что ты всё заладила – «Спиридон Емельяныч», да «Спиридон Емельяныч»? Свет на нём клином сошёлся, что ли?! Ладно, я подумаю.

Окинув с сожалением стены кабинета «Отдел главного технического консультанта», где уже привык-обвыкся:

– Извини, но сейчас некогда – придётся потерпеть моё присутствие. После Парижа же – съеду я от тебя со всем своим хозяйством.