Между Сциллой и Харибдой

В первоначальном стадии проблема массового строительства и изменения облика бурнорастущих городов, почему-то виделась преимущественно в направлении создания в новых городах полного обобществления бытового обслуживания. Некоторые, самые «упорото-радикалистые», даже высказывался за немедленную и радикальную ломку домашнего хозяйства – уничтожение отдельных кухонь, расселение детей отдельно от родителей. Были вполне серьёзные предложения о постройке в соцгородах больших «домов-коммун» только для взрослых с предоставлением каждому человеку отдельных комнат только для сна, другие же хозяйственно-бытовые процессы – приготовление и прием пищи, дефекализация, активный или пассивный отдых, половое совокупление с партнёром, чтение и прочее – должны происходить в специальных помещених таких домах.

Как и многие другие подобные прожекты – подобные «заскоки» остались на бумаге и, это однозначно к лучшему. Народ во время первых и последующих пятилеток, преимущественно жил в бараках и в землянках – да ещё и радовался, что хоть там им «жизненное пространство» досталось. Ибо, на практике индустриализацию проводили люди – которым приходилось выбирать между «Сциллой и Харибдой» желаемого в мечтах и реализуемого в бетоне и стали.

Я же, строя свой Ульяновск, не впадая в крайности – хотел подать пример такого социалистического города – какой по моим убеждениям должен и возможен быть в существующих на тот исторический момент условиях.

* * *

С Горьковским автозаводом (до 33-го года «Нижегородским» – «НАЗ»), я и Ксавер начали сотрудничать – когда его ещё в проекте не было. Ещё задолго до принятия правительственного решения об его строительстве, то бишь. Близ площадки, где в 1929 году начнётся возведение этого гигантского предприятия – недалеко возле деревни Монастырка, где слияние рек Ока и Волга – на пять лет раньше началось возведение рабочего посёлка «Комсомольский» из комплектов быстросборных домиков «Ульяновского домостроительного комбината». Члены бригад артелей АО «Жилстрой» – уже набившие руку в сборке домиков в прошлом году на строительстве Проспекта Мира и, здесь не оплошали – за весенне-летне-осенний сезон успев собрать и довести до ума около сотни таких нехитрых строений. Хотя до самого Нижнего Новгорода – этот посёлок находился довольно далеко и, Ксавер постоянно бухтел по этому поводу:

– Глаза твои где были, когда площадку выбирал?

Я за словом в карман не лез:

– Там же где и твои – в смете! Если бы я в черте города выбрал – ты б, без штанов своих фильдеперсовых остался.

Но пустовать они не остались: жилищный кризис в столице губернии – свирепствовал не хуже чем в самой Белокаменной и в «Петра творенье» и, горожане – были согласны к каждодневным довольно продолжительным пешим прогулкам, лишь бы потом выспаться в человеческих условиях. Да оно и для здоровья очень полезно – об чём регулярно и очень назойливо подчёркивалось в газетной и уличной рекламе «Жилстроя» на афишах и билбордах.

Так что мой деловой партнёр скулил недолго: через созданный на подставные лица жилищно-коммунальный кооператив, он сдавал «ульяновские домики» нуждающимся в жилье поквартирно, но гораздо чаще – покомнатно (в первый год в основном рабочим завода «Двигатель Революции», находящегося ближе всего) и имел с этого неплохой навар – которым со мной по справедливости делился.

– Одно не понимаю, Серафим, почему такое название – «Комсомольский»? – недоумевал тот, – по-человечьи нельзя было наречь, что ль?!

– В следующем году узнаешь, Ксавер, имей терпение.

На 1925 год – планов громадьё!

Что, в пока ещё волостном Ульяновске – что в губернском Нижнем Новгороде… Да ещё этот «полу-мафиози», «полу-подпольный миллионер», войдя во вкус – решил начать собирать ульяновские домики в Москве и Питере. Где он доставал кирпич на печи, стекло для окон, железо для металлических элементов и прочий дефицит – самому Господу только известно, а я боюсь даже предположить.

Ибо тогда придётся, закинув за спину «тревожный сидор» – в НКВД топать!

Я впрочем, не против сдаться пролетарскому правосудию… Так ведь это придётся собственноручно «явку с повинной» писать. А это мне совершенно в лом. Ибо руки привыкшие к «клаве», глаза к монитору компа, а мозги к «Ворду» – решительно отказываются писать на бумаге стальным пером что-нибудь длиннее собственной подписи. С самого момента «попадалова», в случае крайней нужды – я кому-нибудь надиктовывал текст…

Такая вот фигня!

Однако, я не про то.

Уже летом 1925 года наметился острый дефицит рабочей силы.

Нет, нет и ещё раз «нет» – массовая безработица никуда не делась!

Просто с тогдашним «гегемоном», частнику или даже кооператору – возни и хлопот было через край. Основной «кадровый» состав бригад АО «Жилстроя» – профессиональные строители из староверов, но их мало. В Ульяновске особых проблем насчёт этого нет: нанимаемые сезонные рабочие – все из местных и особо они не борзеют, ибо наша «троица» – Анисимов, Кац и я, держит их в ежовых рукавицах. Для ихней же пользы, кстати…

В Нижнем же – всё по-другому!