Читаем Между степью и небом полностью

Удар получился не из ловких. То есть что там – вовсе скверным он получился, тот клятый удар.

Потирая ссаженные костяшки, Мечник тупо рассматривал лежащего навзничь парня.

Да, шмаркач худое затеял: насильничанье Купале не в угоду, а вовсе наоборот. Да, этот щенок по щенячьей своей неумелости мог бы до смерти измордовать девчонку.

Да, он – мог.

Мог БЫ.

Но теперь он валяется, как затоптанная тряпичная кукла-забавка; расквашенный подбородок его вздёрнут нелепо и дико, а ты стоишь рядом, нянчишь ушибленный кулак и пытаешься понять, как всё это могло случиться.

Кудеслав Мечник сломал парню шейные позвонки. Правда, сопляк ещё дышит, но не долго ему осталось дышать, ой как не долго!

Убийство сородича… Пускай глупое, нечаянное; но нечаянность-глупость злодейству не оправданье, а добавочная тягость. Так что по обычаю, ведущемуся от самого Вятка, в ближнем грядущем светит тебе, Мечник Кудеслав, погребальный костёр этого вот пащенка. Только, в отличие от пащенка, ты на этот костёр попадёшь живьём…

– Гляжу я, теперешняя Весёлая Ночь горазда и на печали…

Нет, Кудеслав не вздрогнул, не обернулся, а только подумал с безропотной покорностью: “Ну, вот и всё… И поделом: сперва не удосужился соразмерить удар, теперь вот кто-то незамеченным к тебе подобрался…”

– А и непочтителен же люд у вас во граде… – исполненный вроде бы вполне доброжелательной укоризны голос безвестного говоруна вынудил Кудеслава зябко передёрнуть плечами. – Здравствоваться со старшим думаешь, нет ли?

Мечник, наконец, оглянулся.

Обнаружившийся вблизи незнакомый сухощавый мужик на первый взгляд показался ему чуть ли не сверстником. Мужик как мужик… Видать что малозажиточный – одет (одет?!) в небелёную пестрядину, на ногах ветховатые лапти… Бородёнка серая какая-то, и волосья такие же (правда их, волосьев, почти не видать под широченным оголовным ремнём)…

Вот только глаза… Льдисто-прозрачная дальнозоркая синева… Сквозь такое смотрят на мир лишь мудрые свирепые птицы, да ещё мудрецы из людей, чья трудновообразимая древность не умучила разум, а придала ему надчеловеческую пронзительность.

Можно ли не узнать такое? Нельзя – даже если видишь впервые в жизни.

Но для чего бы это Звану Огнелюбу, столетнему главе кователей-колдунов, забираться в такую даль от ковательской слободы? Неужто ж и он на равной ноге с пащенятами да бабьем занят безнадежными поисками?!

Спохватившись, Кудеслав принялся, наконец, бормотать здравствования. Получалось у него что-то утомительно многословное (сказалось-таки пережитое волнение), однако старый кователь не перебивал, слушал с этакой невразумительною усмешечкой.

Оборвал Мечниковы излияния валяющийся на земле парень: он вдруг захрипел, судорожно засучил пятками…

Усмешливость мгновенно сгинула из Огнелюбовых глаз.

– Отходит… – глава кователей склонился было к бесталанному мальцу, но тут же вновь выпрямился и хмуро зыркнул на Кудеслава:

– Как же это ты?.. Смекаю, вряд ли бы единственный во племени обладатель ратного снаряженья доверял его в чужие руки; стало быть ты и есть он… Так как же ты, Мечник, сподобился оплошать? А? – Он вдруг вздохнул совершенно по-бабьи. – Эх, ты, Мечник – голова-с-плечник… Ты, небось, умным себя почитаешь, а тех, которые в Купалову Ночь папоротниковые цветьи выискивают, мнишь дурнями… А не заведи сюда такие вот розыски меня, дурня, кто б твою умную голову выручил? Эх-хе, истрачивай теперь на тебя…

Кудеслав мгновенно стряхнул почтительность и ощетинился:

– Нечего на меня истрачиваться! Что сам заслужил, то и…

– Цыть!

Окрик этот был так внезапен, так непростительно, невыносимо обиден, что Мечник захлебнулся воздухом и действительно смолк.

А Огнелюб, буравя ледяным взглядом его зрачки, цедил:

– Кто чего перед родом заслужил – то не тебе судить! То в иноразье даже самому роду не может быть ведомо! ВСЕМУ роду, который от века до века. И даже Роду.

Потом, как-то вдруг обмякнув, Зван медленно опустился на колени близ парня, трудно домучивающего остатние свои мгновеньица. Опустился и вновь зыркнул на Кудеслава:

– Слышь, воин могучий… Хочешь, чтоб провины твоей перед родом вовсе не стало? Хочешь? А и ступай тогда прочь. Пойди хоть к кострам, полюбуйся праздничным действом – оно тебе нынче кстати.

– Не видал я, что ли?.. – начал было Кудеслав, но Зван прикрикнул досадливо:

– Сказано, полюбуйся!

Потом кователь как-то странновато, нелепо ссутулился над умирающим; речь Званова перелилась в малоразборчивую скороговорку:

– Ты новым, новым глазом всмотрись! И запомни… Люди не верят беспричинно, да вот беда: издавняя крепкая вера зачастую сама же увечит свою доподлинную суть. Вот как с папоротниковыми цветьями… Чего только про них не брешут: и похоронки-клады сокровенные они-де указывают, и желанья-де исполняют… А правда вроде бы рядом, но вроде и далеченько от той брехни…

Перейти на страницу:

Все книги серии Сказанья о были и небыли

Изверги
Изверги

"…После возвращения Кудеслава-Мечника в род старики лишь однажды спрашивали да слушались его советов – во время распри с мордвой. В том, что отбились, Кудеславова заслуга едва ли не главная. Впрочем, про то нынче и вспоминает, похоже, один только Кудеслав……В первый миг ему показалось, что изба рушится. Словно бы распираемый изнутри неведомой силой, дальний угол ее выпятился наружу черным уступом-горбом. Кудеслав не шевелясь ждал медвежьего выбора: попятиться ли, продолжить игру в смертные прятки, напасть ли сразу – на то сейчас воля людоеда……Кто-то с хрипом оседал на землю, последним судорожным движением вцепившись в древко пробившей горло стрелы; кто-то скулил – пронзительно, жалко, как недобитый щенок; кричали, стонали убиваемые и раненые; страшно вскрикивал воздух, пропарываемый острожалой летучей гибелью; и надо всем этим кровянел тусклый, будто бы оскаляющийся лик Волчьего Солнышка……Зачем тебе будущее, которое несут крылья стервятника? Каким бы оно ни казалось – зачем?.."

Георгий Фёдорович Овчинников , Лиза Заикина , Николай Пономаренко , Федор Федорович Чешко

Славянское фэнтези / Психология / Образование и наука / Боевик / Детективы
Ржавое зарево
Ржавое зарево

"…Он способен вспоминать прошлые жизни… Пусть боги его уберегут от такого… Дар… Не дар – проклятие злое……Росло, распухало, вздымало под самые тучи свой зализанный ветрами оскал древнее каменное ведмедище… И креп, набирался сил впутавшийся в чистые запахи мокрого осеннего леса привкус гари… неправильной гари – не пахнет так ничто из того, что обычно жгут люди……Искони бьются здешний бог Световит с богом Нездешнего Берега. Оба искренне желают добра супротивному берегу, да только доброе начало они видят в разном… А все же борьба порядка с безладьем – это слишком уж просто. Еще что-то под этим кроется, а что? Чтобы понять, наверняка не одну жизнь прожить надобно……А ржавые вихри завивались-вились вокруг, темнели, плотнели, и откуда-то из этого мельтешенья уже вымахнула кудлатая когтистая лапа, лишь на чуть не дотянувшись, рванув воздух у самого горла, и у самого уха лязгнула жадная клыкастая пасть……И на маленькой перепачканной ладошке вспыхнул огонек. Холодный, но живой и радостный. Настоящий…"

Федор Федорович Чешко

Славянское фэнтези

Похожие книги