Между Гитлером и Сталиным

Национальный вопрос был решен либерально, без попыток ассимилировать местных жителей. На протяжении всего межвоенного времени Прикарпатская Русь была реципиентом. В этот довольно бедный регион Прага вкладывала больше средств, чем собирала в Закарпатье налогов.

Показательно, что в 1943–1950 гг. население этой территории не поддерживало Украинскую повстанческую армию.

ОУН и украинские националисты имели в этом регионе незначительное влияние — объяснялось это наличием широких прорусских и даже просоветских настроений. Кроме того, многие закарпатские украинцы, — или, как их еще называют, русины, карпато-россы, мадьяророссы, угророссы — себя украинцами не считают, имея для этого веские основания. Русинский язык сильно отличается от любых диалектов украинского. Даже сейчас, после шестидесяти лет интенсивной украинизации и русификации, когда жители Закарпатской области общаются между собой, их речь не понимают ни галичане, ни русифицированные «схидняки».

Понимая ситуацию вокруг, украинцы Закарпатья жили довольно смирно, о независимости не мечтали, а помышляли о национальной автономии. Но решение этого вопроса Прага затягивала, в том числе потому, что вопрос упирался в языковую проблему: несколько диалектов русинского языка сложно было привести «к общему знаменателю»..

В конце 1938 г. ситуация в Чехословакии дестабилизировалась, что было следствием отторжения от неё ряда территорий по Мюнхенскому договору. Видя ослабление центральной власти, лидеры всех трех закарпатских течений — украинофи-лы, русофилы и русины, подчеркивающие самобытность Закарпатья, — объединились и потребовали автономии. 11 октября 1938 г. Закарпатье получило долгожданное самоуправление.

Первую местную администрацию возглавляли русофилы, но потом их сменил назначенный Прагой отец др. Августин Волошин — украинофил, но не оуновец.

О событиях в Закарпатье рассказал бывший активист ОУН Евгений Стахов, пробравшийся туда на рубеже 1938/39 гг. из Галиции помогать местным жителям устраивать украинскую революцию (см. Приложение № 1).

В марте 1939 года в Закарпатье прошли выборы, на которых украинофилы получили большинство в местном парламенте и, пользуясь вступлением немецких войск в Чехословакию, 14 марта провозгласили независимость этого региона. Вооружённые силы Закарпатья представляли собой добровольческую военизированную организацию Карпатская Сечь (КС), насчитывавшую около 2–3 тысяч бойцов и примерно столько же резервистов. В КС ведущую роль играли оуновцы, пришедшие в Закарпатье из других регионов Украины или эмиграции[35].

Независимая Карпатская Украина просуществовала 1 день, так как 15 марта, несмотря на отчаянное сопротивление Карпатской Сечи, была захвачена превосходящими силами венгерской армии, поскольку Закарпатье перешло Венгрии по Венскому арбитражу.

Таким образом, учитывая, что Будапешт находился в то время фактически в союзе с Берлином, события в Закарпатье позволяют констатировать выступление части ОУН против союзника нацистской Германии[36]. Данный локальный вооруженный конфликт приобретает еще большее значение, если учесть, что Чехословакия не оказала в 1938–1939 гг. вооруженного сопротивления агрессору.

После начала венгерской оккупации Закарпатья часть оунов-цев бежала в Польшу или в другие страны Европы.

Пришедшие венгерские власти сразу же начали репрессии против прорусских и проукраинских партий. Спасаясь от террора» представители этих политических течений в период с сентября 1939 г. по 22 июня 1941 г. непредусмотрительно бежали в советскую Галицию. Там их арестовывали, заключали в тюрьмы и лагеря, депортировали в Сибирь или даже расстреливали.

Потом, во время советско-германской войны, власть выпустила часть выживших закарпатских украинцев из тюрем и лагерей. Их либо забрасывали с парашютом на родину — в тыл немцев и венгров, либо включали в чехословацкую просоветскую армию Людвига Свободы.

Ко времени кризиса в Закарпатье ОУН уже не была монолитом. В 1938 г. в Роттердаме агент НКВД «Волюх» (Павел Судопла-тов) убил лидера и создателя УВО-ОУН Евгения Коновальца. Су-доплатов, родом с восточной Украины и наполовину украинец, стал членом ОУН, сумел втереться в доверие к руководству украинских националистов и непосредственно к Коновальцу. Поэтому и убийство он совершил достаточно дерзко, о чём после распада СССР с гордостью рассказал в мемуарах: «В конце концов взрывное устройство в виде коробки конфет было изготовлено, причем часовой механизм не надо было приводить в действие особым переключателем. Взрыв должен был произойти ровно через полчаса после изменения положения коробки из вертикального в горизонтальное. Мне надлежало держать коробку в первом положении в большом внутреннем кармане своего пиджака. Предполагалось, что я передам этот „поодарок" Коновальцу и покину помещение до того, как мина сработает.