Между Гитлером и Сталиным

Демаскировать все те группы и течения, которые, хоть и выступают против сегодняшнего большевицкого режима, но в действительности являются замаскированными московскими империалистами и как таковые являются врагами освобождения Украины и порабощенных Москвой народов»[43].

В общем, с точки зрения бандеровцев, кругом были сплошные ренегаты, масоны и замаскированные агенты большевиков, и одни лишь члены ОУН(б) могли считаться патриотами Украины. Впору еще раз вспомнить цитированное выше утверждение ветерана ОУН о том, что «тоталитаризма в украинских националистах не было ни грамма»…

Все партийные расколы и планирование будущей деятельности происходили на фоне масштабных международных событий. В сентябре 1939 г. Польшу поделили Гитлер и Сталин, при этом большая часть Западной Украины отошла последнему[44].

К УССР добавилось 6 областей: Ровенская, Волынская, Львовская, Тернопольская, Станиславская, Дрогобычская (сейчас Дро-гобычская область входит в состав Львовской).

В конце июня — начале июля 1940 г. Красная армия заняла также Бессарабию и Северную Буковину, и к УССР прибавилось еще две области: Черновицкая (Северная Буковина) и Измаиль-скал (черноморское побережье между Днестром и Дунаем, т. е. Южная Бессарабия). В последней области ОУН практически не действовала.

На всех территориях бывшей польской и румынской Украины началась советизация, из всех мероприятий которой местное население наибольшее внимание обратили на изменение системы власти и начатый этой властью террор.

Жители православной Волыни к началу Второй мировой войны отлично помнили царское чиновничество, в своё время так едко высмеянное украинцем Николаем Гоголем. Чуждая польская бюрократия также не вызывала у них тёплых чувств. Однако, когда пришла «народная власть», местное население почувствовало разницу между бюрократией и номенклатурой. Волынянин Тарас Бульба-Боровец описывал советизацию со смесью гадливости и омерзения: «Райпартком новой аристократии с кучей первых, вторых, третьих, им же нет конца, секретарей. Райисполком, райЗАГС, райпродпромкооперация, райнарсуд, рай-заготхлеб, райзаготскот, райзаготптица, райуголь, райторг, рай-леспром, райзаготкож, раймолоко — да советских „раёв" не перечислить. И в каждом таком «раю» больше чиновников-дар-моедов, чем в бывшей губернской царской управе в Житомире. Напротив в прошлом „раю" — волости — сидел один старшина с писарем и сторожем. Кто ж всю эту „райскую" саранчу бюрократических дармоедов будет кормить? Они же паразитируют на народе, как вши на тифозной жертве»[45].

За 21 месяц — с сентября 1939 по июнь 1941 гг., из Западной Украины и Западной Белоруссии было депортировано в восточные районы СССР около 320 тыс. жителей, количество арестованных (в том числе расстрелянных) составляет 120 тыс. человек. Таким образом, за неполных два года было репрессировано 3 процента населения присоединенных областей[46]. Размах репрессий был сопоставим с национал-социалистской «социальной инжинерией» в «Генерал-губернаторстве» в тот же период.

В украинских областях бывшей Польши репрессии были направлены, прежде всего, против польского меньшинства, поскольку поляки до 17 сентября 1939 г. были здесь представителями государствообразующей нации. Но террор проводился также среди украинцев и евреев (среди последних, в частности, репрессировали яро антисоветских сионистов). Особенно пострадали ряды активистов политических партий, в том числе ОУН, УНДО и даже КПЗУ[47]. «Западноукраинская проблема» считалась советским партийным руководством весьма серьезной: информация о борьбе с украинскими партиями регулярно докладывалась Сталину, Берии и Вышинскому.

Операции НКВД УССР против оуновцев и других украинских партий проводились довольно масштабные. В 1940 году в Украине было арестовано 44 тыс. человек, и уже к началу 1941 года все тюрьмы УССР были переполнены[48].

Приход большевиков оказался для украинцев абсолютно непредвиденным, так как ожидали немцев. Это обстоятельство усугубило характер разгрома местных партий. «В Западной Украине большевистская власть уничтожала в первую очередь активных общественно-политических деятелей, чтобы таким образом обезглавить народную массу и лишить украинское общество элементов организованной национальной жизни»[49].

«Когда Советы пришли, — рассказывал спустя много лет в советском лагере бывший полицай и боец УПА Владимир Казанов-ский диссиденту Михаилу Хейфецу, — они в нашем Бучаче забрали 150 человек. Всех, у кого образование было»[50].

Как достойного врага описывал ОУН упоминавшийся выше Павел Судоплатов, чья жена была отправлена в командировку на свежезахваченные земли: «…Во Львове атмосфера была разительно не похожа на положение дел в советской части Украины.