Читаем Метрополис. Город как величайшее достижение цивилизации полностью

Однако миф все равно победил реальность. Подозрительно относившиеся ко всему азиатскому греки были рады сделать из месопотамских городов символ деспотизма, роскоши и упадка, тем самым преувеличивая славу собственной урбанистической цивилизации и скрывая то, сколь многим они обязаны восточным соседям. Такая пропаганда оказала значительное влияние на художественные традиции Запада, где Вавилон был представлен как средоточие порнографии, греха, управляемое женщинами-садистками и сексуально озабоченными тиранами. «Смерть Сарданапала» Эжена Делакруа (1827) и «Вавилонский брачный рынок» Эдвина Лонга (1875) – классические образцы того, как художники XIX века использовали Вавилон для эротических полотен.

Вавилон из Ветхого Завета стал архетипом сверхметрополиса для западного мышления. В первую очередь он стал ярким образцом того, что неизбежно губит большие города. В христианских писаниях этот город слился с имперским Римом и всеми мегаполисами, сделался метафорой мирового греха и слабости; стал символическим антитезисом Иерусалима.

Богослов Августин Великий после 410 года, когда вестготы взяли Рим, описал два города: «город людей, избравших плотскую жизнь», где к Богу относятся с презрением, и «город Бога», или «небесный град», такой, где люди, отвергнув мирское, живут в гармонии. «Город людей» – это прежде всего Вавилон, материалистичный, полный алчности и сутолоки, затем – Рим, ставший Новым Вавилоном; позже мантия Вавилона переходила от одного великого метрополиса к другому.

Само собой, образы Вавилона, Содома и Гоморры давали мощное оружие тем, кто был решительно настроен против городов. Разделение между большими городами и скромными городскими поселениями, а то и деревнями было чертой истории. Говорили, что достоинства обитают в последних, в то время как «аморальный космополис» с его смешением языков и народов, с его беспутством и алчностью только развращал души. Быстро растущий Лондон конца XVII века описывался моралистами, как сосуд греха и почва, на которой растет неверие; гость из деревни был шокирован, обнаружив «так много атеизма… общую холодность к религии в таком скоплении людей, что посещают город». Подобные чувства были описаны много раз до той эпохи и после нее, по отношению почти к любому большому городу, который можно вспомнить[79].

Известна фраза Томаса Джефферсона[80], который сказал о США следующее: «Когда мы громоздимся один на другого в больших городах, как в Европе, мы становимся столь же испорченными, как европейцы». Вера Джефферсона в то, что здоровье республики зависит от преобладания сельского хозяйства, – это именно та мысль, что проходит через всю американскую историю и культуру, создавая общество, в основе своей антиурбанистическое. Много позже Ганди рассматривал самодостаточную деревню как единственное место, где могут быть воплощены истинные духовные и моральные ценности Индии. Душа страны – ее традиции, ценности, религия, мораль, этничность и культура – для многих людей связана с сельской местностью, а не мультикультурными мегаполисами вроде Лос-Анджелеса или Лондона.

На многочисленных картинах Средних веков и Ренессанса Вавилон предстает как место архитектурного совершенства, и великолепные здания смотрятся странно по-европейски. Роскошь города, тем не менее, нужна только для того, чтобы подчеркнуть царящую там неправедность. Очень часто Вавилон отражает индивидуальные воззрения и опыт того или иного живописца. Питер Брейгель Старший известен картиной «Вавилонская башня», но за ней можно узнать Антверпен 1560-х. Во время Реформации Вавилон стал папским Римом, испорченным и опустившимся местом.

Вавилонская башня – одна из самых сильных метафор, известных человечеству. Когда Лондон пересек грань в миллион жителей в конце XVIII века, он стал первым европейским городом после Рима, сумевшим достичь подобного. В терминах торгового могущества и предельного неравенства равного ему мегаполиса не было. Многим же, кто наблюдал его в эту эпоху, Лондон казался возрожденным Вавилоном. В Лондоне многое выглядело непропорциональным, более крупным и преувеличенным, чем в других местах. Там были великолепные строения, богатые дома, прекрасные площади, роскошные магазины и товары со всего мира, и одновременно он был грязным и убогим, темным и опасным, обиталищем нищих и проституток, воров и преступников. В георгианском Лондоне секс был очевидным явлением. Количество проституток, тех, кто занимался своим ремеслом постоянно или время от времени, в 1790-х оценивается в 50 тысяч, и это на население в миллион, что значит – одна из пяти женщин была вовлечена в торговлю телом. Как в Вавилоне из легенд, все было на продажу, включая тела и души мужчин и женщин.

Перейти на страницу:

Все книги серии Удовольствие от науки

Отпускается без рецепта. Лекарства, без которых нам не жить
Отпускается без рецепта. Лекарства, без которых нам не жить

Эта книга о легендарных лекарствах, которые можно найти в каждой аптеке и в каждой домашней аптечке, лекарствах давних и новых, производимых в России. О 100-летии отечественной фармацевтики и ее создателях. Первый пенициллин был получен именно в нашей стране еще в 1942 году. У нас были произведены уникальные вакцины, некоторые из них спасли человечество. Нам есть чем гордиться и в настоящем. Во многих препаратах, выпускаемых зарубежными производителями, угадывается влияние самой большой в мире российской химической коллекции веществ, используемых для создания новых препаратов. Перед вами небольшое медицинское расследование, захватывающий рассказ о легендарных лекарствах, спасших и спасающих Россию, о лекарствах, без которых нам не жить!

Алёна Григорьевна Жукова , Елена Мекшун , Константин Анохин , Наталья Мушкатёрова , Полина Звездина

Альтернативная медицина / Медицина и здоровье / Дом и досуг

Похожие книги

1917, или Дни отчаяния
1917, или Дни отчаяния

Эта книга о том, что произошло 100 лет назад, в 1917 году.Она о Ленине, Троцком, Свердлове, Савинкове, Гучкове и Керенском.Она о том, как за немецкие деньги был сделан Октябрьский переворот.Она о Михаиле Терещенко – украинском сахарном магнате и министре иностранных дел Временного правительства, который хотел перевороту помешать.Она о Ротшильде, Парвусе, Палеологе, Гиппиус и Горьком.Она о событиях, которые сегодня благополучно забыли или не хотят вспоминать.Она о том, как можно за неполные 8 месяцев потерять страну.Она о том, что Фортуна изменчива, а в политике нет правил.Она об эпохе и людях, которые сделали эту эпоху.Она о любви, преданности и предательстве, как и все книги в мире.И еще она о том, что история учит только одному… что она никого и ничему не учит.

Ян Валетов , Ян Михайлович Валетов

Приключения / Исторические приключения

Все жанры