Метрополис

Я кивнул. Что угодно, лишь бы не высказываться о деле, суть которого заключалась в том, что Элла Кляйн и Маргарете Неббе были лесбиянками, заслужившими гораздо более сурового приговора, чем тот, который вынес суд. На «Алекс» не нашлось бы ни одного полицейского, не считавшего, что они обе должны были повстречаться с плахой. Мышьяк — извечный страх каждого счастливого в браке мужчины.

— Видишь ли, Берни, я подумал, что это сочинение может послужить источником вдохновения для нового вида детективной работы. Чего-то гораздо более захватывающего, чем обычный поиск улик на месте преступления и сбор свидетельских показаний.

— Чего, например?

— Например, того, чем ты занимался прошлой ночью, Берни. Ты вел негласное расследование. На уровне улицы. Нет, правда. Именно о такой работе я и говорю. Сейчас подобным никто не занимается. Даже в Скотленд-Ярде.

— Все еще не уверен, что понимаю, сэр.

— Дело вот в чем. Детективная работа основана на постулате, что мы лучше преступников, которых разыскиваем. Согласен?

— Разумеется.

— Что сами мы не опускаемся до их уровня. Однако сдается мне, в этом отношении мы упускаем важный прием. Что могут быть случаи, когда это именно то, что нужно. Что, раскрывая преступление, мы должны быть проактивными, а не реактивными. Что нам нужно обитать в самой среде совершенного преступления. Понимаешь? Нам нужно быть внутри этого мира, но не становиться его частью.

Я прикусил губу и принялся рассматривать ногти. Это все равно, что работать на директора школы, когда сам ты — туповатый ученик, который не вполне улавливает ход его высокоумных рассуждений. Я прикурил сигарету и затянулся. Вот если бы речь Вайса могла так же легко разгореться. Как бы то ни было, его слова пока не вспыхнули в моей голове. К этому времени я был более-менее уверен, что меня не уволят. Но вот что я выслушивал? Нотацию или просто череду риторических вопросов?

— Ты все еще пьешь, Берни? Ну, конечно пьешь. Я чувствую это по твоему дыханию. Знаю, тут не кирха. Мужчины приходят со службы, и им нужно выпить. Но ты можешь это контролировать?

— Я контролирую.

Вайс сочувственно кивнул:

— Поскольку полагаю, что для задуманного мною, тебе понадобится вся твоя сообразительность.

— Я ведь спас вам жизнь, так?

— Да, спас. Вот почему я думаю, что ты, наверное, подходящий для этого человек. Мы должны что-то сделать. Министр давит на меня, требуя поимки доктора Гнаденшусса. А то, что мы делаем сейчас… Что ж, это не выглядит достаточным. — Вайс сделал небольшую паузу и посмотрел на меня сквозь дым сигары: — Что ты думаешь?

— Честно? Не думаю, что у нас есть шанс поймать его до тех пор, пока он не убьет снова. Отпечаток большого пальца на письме в «Берлинер Тагенблатт» не совпал с записями в картотеке, как вы знаете. Сейчас мы прохлаждаемся и ждем, когда появится очередной труп.

— И все же я полагаю, мы должны сделать нечто большее. На самом деле не думаю, что у нас есть выбор, кроме как что-то сделать.

— Что у вас на уме?

— Прежде чем ответить, хочу сказать: не стесняйся мне отказать. Это ни в коей мере не отразится на тебе, Берни. Ты молод и, полагаю, все еще увлечен. Ты, вероятнее всего, согласишься без лишних раздумий. Но тебе необходимо все тщательно обдумать. Потому что я предлагаю кое-что необычное — сделать из тебя своего рода охотничью приманку. Проще говоря, ты воспользуешься каталкой, которую нашел на месте убийства Евы Ангерштейн, и выдашь себя за одного из этих злополучных инвалидов войны. Как это делал ваш друг Пруссак Эмиль. Вот так. Я хочу, чтобы ты выдал себя за клутца в надежде, что доктор Гнаденшусс попытается тебя убить. И если он попытается, ты, конечно, окажешься в идеальном положении, чтобы его арестовать. In flagrante delicto[48]. Но только если ты согласен с этим замыслом.

Вайс не улыбался. Поэтому я понимал, что он не шутит, хотя все звучало определенно как шутка.

— Это означает, что некоторое время тебе придется жить на улице, клянчить мелочь у вокзалов, возможно, даже спать в ночлежке, есть от случая к случаю, не мыться, терпеть оскорбления. И постоянно следить за тем, чтобы кто-то не попытался тебя убить.

— Если речь идет о поимке доктора Гнаденшусса, то я готов.

— Ты уверен? — Вайс задумчиво посмотрел на меня. — Да, полагаю, уверен. Конечно, тебе слегка помогут с тем, чтобы выглядеть как настоящий клутц. В форме и с увечьем. Как если бы ты играл роль в пьесе. Каталка, которую ты нашел, пригодится, поскольку ее сделали для того, кто на самом деле не инвалид. Что касается остального, я думал отправить тебя к моей подруге в Новый театр на Шиффбауэрдамм. Бригитте Мёльблин. Она гример и костюмер. Работала над фильмом «Метрополис». Если ты действительно уверен, что хочешь это сделать, Берни.

— Я хотел бы попробовать. Как вы сказали, сэр, мы должны что-то сделать.

— Хорошо, хорошо.

— Сэр, а что думает о вашем плане Эрнст?