Метро

— Знаете, был я у них на собрании: они там очень странные вещи говорят, — сказал Артем. — Я постоял, послушал, но долго не выдержал. Например, что главное злодеяние Сатаны — в том, что он захотел себе тоже славы и поклонения… Я думал раньше, что там все было намного серьезней. А тут просто ревность, оказывается. Неужели мир так прост и все крутится вокруг того, что кто-то не поделил славу и поклонников?..

— Мир не так прост, — заверил его Сергей Андреевич, принимая кальян у светловолосого и затягиваясь.

— И еще кое-что… Вот они там говорят, что главные качества бога — это милосердие, доброта, готовность прощать, что он — бог любви, что он всемогущ. Но при этом за первое же ослушание человек был изгнан из рая и стал смертным. Потом несчетное количество людей умирает — не страшно, и под конец бог посылает своего сына, чтобы он спас людей. И сын этот сам погибает страшной смертью, перед смертью взывает к богу, спрашивает, почему тот его оставил. И все это для чего? Чтобы своей кровью искупить грех первого человека, которого бог сам же спровоцировал и наказал, и чтобы люди вернулись в рай и вновь обрели бессмертие. Какая-то бессмысленная возня, ведь можно было просто не наказывать так строго их всех за то, чего они даже не делали. Или отменить наказание за сроком давности. Но зачем жертвовать любимым сыном, да еще и предавать его? Где здесь любовь, где здесь готовность прощать, где здесь всемогущество?..

— Примитивно и грубовато изложено, но в общих чертах верно, — передавая кальян товарищу, одобрил Сергей Андреевич.

— Вот что я могу сказать по этому поводу… — набирая в легкие дым и блаженно улыбаясь, Евгений Дмитриевич прервался на минуту, а потом продолжил: — Так вот, если их бог и имеет какие-то качества или отличительные свойства — это уж точно не любовь, не справедливость и не всепрощение. Судя по тому, что творилось на земле с момента ее… эээ… сотворения, богу свойственна только одна любовь: он любит интересные истории. Сначала устроит заваруху, а потом смотрит, что из этого выйдет. Если пресновато получается, перцу добавит. Так что прав был старик Шекспир: весь мир — театр. Вот только вовсе не тот, на который он намекал, — заключил он.

— Только с сегодняшнего утра ты уже успел наговорить на несколько столетий горения в аду, — заметил Сергей Андреевич.

— Значит, тебе будет там с кем поболтать, — Евгений Дмитриевич передал кальян товарищу.

— С другой стороны, сколько интересных знакомств там можно завязать, — сказал Сергей Андреевич.

— Например, среди высшей иерархии католической церкви.

— Да, они-то уж точно. Но, строго говоря, наши тоже…

Оба Артемовых собеседника явно не очень верили в то, что за все сказанное сейчас придется когда-нибудь расплачиваться. Но слова Евгения Дмитриевича о том, что происходящее с человечеством — просто интересная история, навело Артема на другую мысль.

— Я вот довольно много разных книг читал, — сказал он, — и меня всегда удивляло, что там все не как в жизни. Ну, понимаете, там события выстраиваются в линию, и все друг с другом связано, одно из другого вытекает, ничего просто так не происходит. Но ведь на самом-то деле все совершенно по-другому! Ведь жизнь, она просто наполнена бессвязными событиями, которые происходят с нами в случайном порядке, и не бывает такого, чтобы все шло в логической последовательности. Или вот еще: книги, например, заканчиваются в том месте, где обрывается логическая цепочка, то есть начало — развитие — потом пик — и конец.

— Кульминация, а не пик, — поправил его Сергей Андреевич, со скучающим видом выслушивавший наблюдения Артема.

Евгений Дмитриевич тоже не проявлял особого интереса. Он подвинул к себе курительное устройство и, втянув ароматный дым, задержал дыхание.

— Хорошо, кульминация, — слегка обескураженно продолжил Артем. — Но в жизни-то все не так, логическая цепочка, во-первых, может не прийти к своему концу, а во-вторых, если и придет, то на этом ничего не заканчивается.

— Ты имеешь в виду, что жизнь не имеет сюжета? — помог ему сформулировать Сергей Андреевич.

Артем задумался на минуту, потом кивнул.

— А в судьбу ты веришь? — склонив голову набок и изучающе оглядывая Артема, спросил Сергей Андреевич, а Евгений Дмитриевич заинтересованно оторвался от кальяна.

— Нет, — решительно отрезал Артем. — Нет никакой судьбы. Просто случайные события, которые с нами происходят, а мы потом уже сами придумываем.