Метро

— На это есть две причины. Во-первых, овцы грешны тем, что отвергли своих пастухов в минуту их слабости. Во-вторых, за то время, когда Метро-2 оказалось отрезанным от нашего мира, развитие пастырей шло иначе, нежели наше, и теперь они являются не людьми, а существами высшего порядка, чья логика нам непонятна и мысли неподвластны. Неизвестно, что задумано ими для нашего метро, но в их силах изменить все, даже вернуть нас в утраченный прекрасный мир, потому что они вновь обрели свое былое могущество. Оттого, что мы взбунтовались против них однажды и предали их, они не участвуют больше в нашей судьбе. Однако пастыри присутствуют повсюду, и им ведом каждый наш вздох, каждый шаг, каждый удар — все, что происходит в метро. Пока они просто наблюдают. И только когда мы искупим свой страшный грех, они обратят на нас благосклонный взор и протянут нам руку. И тогда начнется возрождение. Так говорят те, кто верит в Невидимых Наблюдателей, — он замолчал, вдыхая ароматный дым.

— Но как люди могут искупить свою вину? — спросил Артем.

— Это не известно никому, кроме самих Невидимых Наблюдателей. Людям этого не понять, потому что они не разумеют промысла Наблюдателей.

— Тогда выходит, что люди не смогут искупить свой грех перед ними никогда? — недоумевал Артем.

— Тебя это расстраивает? — пожал плечами Евгений Дмитриевич и выпустил еще два больших красивых кольца, так что одно из них проскользнуло сквозь второе.

Повисла тишина, сначала легкая и прозрачная, но постепенно густеющая и делающаяся все громче и ощутимее. Артем почувствовал нарастающую потребность разбить ее чем угодно, любой ничего не значащей фразой, даже бессмысленным звуком.

— А вы откуда? — придумал он.

— Я раньше жил на Смоленской, недалеко от метро, минут пять, — ответил Евгений Дмитриевич, и Артем пораженно уставился на него: как же это он жил недалеко от метро? Недалеко от станции, он имел в виду, в туннеле, наверное? — Надо было через чебуречные палатки идти, мы там пиво иногда покупали, а рядом с этими палатками все время проститутки стояли, у них там был… э… штаб, — продолжил Евгений Дмитриевич, и Артем начал догадываться, что речь идет о древнем времени, о том, что было еще до.

— Да… Я вот тоже недалеко оттуда жил, на Калининском, в высотке, — сказал Сергей Андреевич. — Кто-то мне говорил лет пять назад, а ему рассказывал знакомый сталкер, что от этих высоток теперь одна труха осталась… Дом книги вот стоит, и макулатура вся лежит нетронутая, представляешь? А от высоток пыль только да блоки бетонные. Странно.

— А как тогда вам жилось? — поинтересовался Артем.

Он любил задавать этот вопрос старикам и слушать потом, как они, бросив все дела, с удовольствием принимаются вспоминать, как же это было — тогда. Их глаза затягивались мечтательной поволокой, голос начинал звучать совсем по-другому, а лица будто молодели на десятки лет. И пусть те картины, которые вставали перед их мысленным взором, ни в чем не походили на образы, рисовавшиеся Артему во время их рассказов, все равно это было невероятно увлекательно. И как-то сладко и мучительно щемило сердце…

— Ну, видишь ли, было очень хорошо. Мы тогда… э… зажигали, — затягиваясь, ответил Евгений Дмитриевич.

Здесь Артему точно представилось не то, что имел в виду светловолосый, и второй, видя его замешательство, поспешно разъяснил:

— Веселились, хорошо проводили время.

— Да, именно это я имел в виду. Зажигали, — подтвердил Евгений Дмитриевич. — У меня был зеленый «Москвич— 2141», я на него всю зарплату спускал, ну, музыку там сделать, масло поменять, однажды сдуру даже карбюратор спортивный поставил, а потом и закись азота, — он явно перенесся душой в те сладкие времена, когда можно было запросто взять и поставить спортивный карбюратор, и на лице его появилось то самое мечтательное выражение, которое Артем так любил. Жаль только, что из сказанного понятно было немного.

— Вряд ли Артем знает даже, что такое «Москвич», не говоря уже о карбюраторах, — прервал сладкие воспоминания приятеля Сергей Андреевич.

— Как это не знает? — худой уперся гневным взглядом в Артема.

Тот принялся рассматривать потолок, собираясь с мыслями.

— А почему вы здесь книги жжете? — перешел он в контрнаступление.

— Прочитали уже, — ответил Евгений Дмитриевич.

— В книжках правды нет! — назидательно добавил Сергей Андреевич.

— Ты вот лучше расскажи, что это на тебе за наряд? Ты, часом, не сектант? — нанес ответный удар Евгений Дмитриевич.

— Нет, нет, что вы, — поспешил оправдаться Артем. — Но они меня подобрали, помогли, когда мне очень плохо было, — в общих чертах описал он свое состояние, не уточняя, насколько плохо ему было.

— Да-да, именно так они и работают. Узнаю почерк. Сирые и убогие… э… или что-то в этом духе, — закивал Евгений Дмитриевич.