Читаем Метла системы полностью

– Да. – Линор закричала, чтобы ее сквозь грохот услышали на задах холла. – Я ухожу!

– Уходишь?

– Деточка, ответь на звонок, – сказала Валинда, сдавливая плечо Кэнди.

– На том конце ничего нет, – тихо сказала Кэнди, уставившись на Линор. – Помехи да гудки. Линор, что значит «ухожу»?

– Здрасте, Питер! – позвала Юдифь Прифт, опять манипулируя лапой бедного Чемпа. Питер колдовал над частью пола, на которую ранее указывал Обстат.

– Ну что, Линор, повздорила со своим недомерком? – Валинда фыркнула и взяла Журнал целевых звонков. – Херово. Помочь собрать вещички?

– Эй, миссис Симпатяга, вам бы сбавить обороты, – сказал Ланг Валинде. – У мадемуазели выдался тот еще денек. – Валинда медленно навела взгляд на Ланга Встанга-Шланга, и они вперились друг в друга. Ланг ухмылялся.

– Линор, цветик, скажи, я могу что-то сделать? – прошептала Кэнди в ухо Линор, положив той руку на плечо. Бренчали телефоны. Холл слабо содрогался. Линор закрыла глаза и потрясла головой.

Теперь у стойки появился Питер Аббатт, рот до ушей.

– Убляжение, дамы, – сказал он, вздымая ящик с инструментами и по нему похлопывая.

– Ублажение?

Ланг глянул на ящик Питера и его рабочий пояс.

– И тебе привет, парень, – сказал он. – Хочешь глянуть, что можно сделать с этими мудозвонными телефонами?

– Так я тут по этой самой причине, – сказал Питер Аббатт. – Все подрасчистить и разъяснить самый, может, странный телефонно-туннельный вляпсус в истории Кливленда. – Он зашел в кабинку. – И еще предпринять кой-какие шаги, чтоб вас, ребята, хоть немного ублажить, чего вы уж заждались, и еще убрать этот жуткий старый туннельный тестовый кабель, вот отсюда. – Он эффектно извлек трещоточный ключ и двумя быстрыми поворотами вырубил консоль «Ч и К». Остался лишь грохот на улице. Питер глянул на Валинду Паву. – Тесты официально завершены. – Он полез под стойку, мурлыча что-то себе под нос. Кэнди тряхнула головой, расправляя волосы.

Ланг перегнулся через стойку внутрь кабинки.

– Линор, – шепотом сказал он, улыбаясь и щелкая пальцами. – Валим? Что скажешь? Машина у дверей. Можем сюда заскочить потом, когда Эр-Ка и весь этот народ уберется. Валим?

– Так вы, говорите, реально чините наши линии? – говорила Кэнди. – Вы ведь это говорите? – Она легонько пнула подергивавшиеся ботинки Питера. – И, может, даже чего-нибудь объясните? Христа ради, они звонят, а там никого! Что это за телефон, который звонит, а там никого?

– Для начала скажу, что нашенский, «Дуплексного кабеля», Рон Ацтойер – официально гений, – сказал приглушенный Питер Аббатт. – Этот конкретный туннельный тест был официально гениальным. Вы там пока держитесь.

– Линор, – шептал Ланг.

– Линор, прошу, поди сюда немедленно, – позвал мистер Бидсман из глубин холла.

Линор как осела на стуле, так и сидела, поглядывая на выдвинутые ящики, груду книжек и прочих вещей на стойках и на свой наручник. Кэнди Мандибула смотрела на мистера Бидсмана и его команду. Все они вроде как сгрудились вокруг Нила Обстата-мл. в углу холла, причем Обстат лежал на животе и делал что-то с частью пола, у которой ранее побывал Питер. Рик Кипуч взирал на это действо, распластавшись по задней стене. Все грохотало.

– Что они там делают с этим полом? – спросила Кэнди, постучав Валинде по плечу.

Валинда всмотрелась.

– Эй, полудурки! – позвала она. – Эй!

– Насчет туннеля скажите всем, пусть подвяжут челюсти, – говорил Питер Аббатт. Он вылез, держа конец длинного тестового кабеля, и отцепил его от консоли «Част и Кипуч». Поднял кабель повыше, чтобы все порадовались; лампочка на кабеле медленно гасла. – Бляцки умно, что тут еще скажешь, – сказал он. – Уж поставил вашего покорного консольщика на место, доложу как на духу.

– Линор! – звал мистер Бидсман, опять глядя на часы.

– Линор? – шептал Ланг. – Ты в порядке? – Линор глядела перед собой.

Над стойкой снова всплывала самая макушка доктора Джея.

– Весьма настойчиво и серьезнейшим образом рекомендую всем покинуть помещение, – сказал он через носовой платок, опять подтягиваясь на руках. – Весьма серьезно рекомендую, Линор.

– Что это такое? – спросила Кэнди. – То, что гремит?

– Боюсь, это наверняка бедный Норман, – сказал доктор Джей. – Он ощутимо расстроен и… налегает на заднюю стену Центра своим… своим животом. – Он оглядел Кэнди с головы до ног. – Требует, и я приведу точную цитату, «допуска к пространству миз Бидсман».

– Пространству? – переспросила Кэнди.

– Налегает? – переспросил Ланг.

Джей повернул голову, чтобы глянуть вверх, на Ланга.

– Колотится, другими словами.

Линор посмотрела на них.

– Дело в тепле, – изрек Питер Аббатт. – Точнее сказать, в температуре, для начала, и позвольте принести извинения за то, что я оказался не на высоте, в профессиональном смысле, я полагаю. Простите меня. – Он вытер руки о штаны. – Вот как сказал мне мистер Ацтойер, он сказал, Питер, если у тебя поломка на линии и она воздействует больше чем на одну цепь, значит, надо искать какую-нибудь температурную проблему, если у тебя есть мозги, само собой.

Наверху возник мистер Бидсман.

Перейти на страницу:

Все книги серии Великие романы

Короткие интервью с подонками
Короткие интервью с подонками

«Короткие интервью с подонками» – это столь же непредсказуемая, парадоксальная, сложная книга, как и «Бесконечная шутка». Книга, написанная вопреки всем правилам и канонам, раздвигающая границы возможностей художественной литературы. Это сочетание черного юмора, пронзительной исповедальности с абсурдностью, странностью и мрачностью. Отваживаясь заглянуть туда, где гротеск и повседневность сплетаются в единое целое, эти необычные, шокирующие и откровенные тексты погружают читателя в одновременно узнаваемый и совершенно чуждый мир, позволяют посмотреть на окружающую реальность под новым, неожиданным углом и снова подтверждают то, что Дэвид Фостер Уоллес был одним из самых значимых американских писателей своего времени.Содержит нецензурную брань.

Дэвид Фостер Уоллес

Современная русская и зарубежная проза / Прочее / Современная зарубежная литература
Гномон
Гномон

Это мир, в котором следят за каждым. Это мир, в котором демократия достигла абсолютной прозрачности. Каждое действие фиксируется, каждое слово записывается, а Система имеет доступ к мыслям и воспоминаниям своих граждан – всё во имя существования самого безопасного общества в истории.Диана Хантер – диссидент, она живет вне сети в обществе, где сеть – это все. И когда ее задерживают по подозрению в терроризме, Хантер погибает на допросе. Но в этом мире люди не умирают по чужой воле, Система не совершает ошибок, и что-то непонятное есть в отчетах о смерти Хантер. Когда расследовать дело назначают преданного Системе государственного инспектора, та погружается в нейрозаписи допроса, и обнаруживает нечто невероятное – в сознании Дианы Хантер скрываются еще четыре личности: финансист из Афин, спасающийся от мистической акулы, которая пожирает корпорации; любовь Аврелия Августина, которой в разрушающемся античном мире надо совершить чудо; художник, который должен спастись от смерти, пройдя сквозь стены, если только вспомнит, как это делать. А четвертый – это искусственный интеллект из далекого будущего, и его зовут Гномон. Вскоре инспектор понимает, что ставки в этом деле невероятно высоки, что мир вскоре бесповоротно изменится, а сама она столкнулась с одним из самых сложных убийств в истории преступности.

Ник Харкуэй

Фантастика / Научная Фантастика / Социально-психологическая фантастика
Дрожь
Дрожь

Ян Лабендович отказывается помочь немке, бегущей в середине 1940-х из Польши, и она проклинает его. Вскоре у Яна рождается сын: мальчик с белоснежной кожей и столь же белыми волосами. Тем временем жизнь других родителей меняет взрыв гранаты, оставшейся после войны. И вскоре истории двух семей навеки соединяются, когда встречаются девушка, изувеченная в огне, и альбинос, видящий реку мертвых. Так начинается «Дрожь», масштабная сага, охватывающая почти весь XX век, с конца 1930-х годов до середины 2000-х, в которой отразилась вся история Восточной Европы последних десятилетий, а вечные вопросы жизни и смерти переплетаются с жестким реализмом, пронзительным лиризмом, психологическим триллером и мрачной мистикой. Так начинается роман, который стал одним из самых громких открытий польской литературы последних лет.

Якуб Малецкий

Современная русская и зарубежная проза

Похожие книги