Читаем Метла системы полностью

– И к этому времени беременность миссис Бидсман, с учетом сопровождавших эту беременность гормональных и общехимических последствий, вкупе с изначальным несчастьем и беспокойством, вкупе с продолжающейся изоляцией от детей, которые рутинно бегут после школы прямиком в восточное крыло, пока Пенносвист, по высокооплачиваемому приказу мистера Бидсмана, изо всех сил не выпускает Патрису из бриджевого бунгало, вкупе с явственно планируемой добавочной изоляцией младенца, когда он родится, – все это в сочетании делает миссис Бидсман закономерно всё более и более несчастной, исступленной, дезориентированной и психически не шибко устойчивой. И из всего этого проистекают поистине катастрофические последствия для ее контрактного бриджа, игры, которая, как ты, возможно, знаешь или не знаешь, требует ясного сосредоточенного ума, стальных нервов и абсолютного психического здоровья, так что Патриса с Пенносвистом проигрывают в первом же раунде всех соревнований по бриджу мирового класса, в которых участвуют, несмотря даже на то, что Пенносвист признан одним из талантливейших игроков в контрактный бридж всех времен и народов, что дает понять, в каком поистине плачевном состоянии пребывал бридж Патрисы, и вскоре эти двое даже по правилам не могут пройти квалификацию на соревнования мирового класса, так как их то и дело разносят в пух и прах, но Камношифр Бидсман настойчиво подкупает и принуждает различных организаторов соревнований, чтобы Патрису и Пенносвиста продолжали пускать на соревнования, присутствие на которых дико измотанная Патриса находит истязающе неловким, что изматывает ее еще более, и так далее.

– …

– И все это продолжается до примерно восьмого или девятого месяца беременности Патрисы, и в конце концов их с Пенносвистом оглушительно уничтожают в предварительном раунде третьеразрядного соревнования мирового класса в Дейтоне, и делают это два восьмилетки, вундеркинды контрактного бриджа, носящие одинаковые круглые шапочки с пропеллерами на макушке, они не дают Патрисе и Пенносвисту получить ни единой взятки, а это означает, что вам жестоко надрали задницу, в бридже, и Патриса приезжает домой, с огромным животом, и дико измотанная, и дико униженная, и немедленно по возвращении бежит в восточное крыло, и вверх по башенной спиральной лестнице, и стучит кулаками в железную дверь неприступного детского равелина, умоляя впустить ее, Патрису, внутрь, и, очевидно, маленькая Линор с другой стороны стучит в ответ, но у двери появляется Камношифр Бидсман и говорит, что Патриса, конечно, не в состоянии влиять как-либо, кроме как плохо, на детей, проходящих на данном этапе набор изощренных психологических тестов под руководством мисс Злокач с целью выяснить, кто из детей лучше всех подойдет, чтобы в будущем перенять руководство «Камношифеко», и тестирование уже в последней и самой критической фазе, говорит Камношифр, и потому он требует, чтобы Патриса вернулась в бриджевое бунгало, к Пенносвисту, тренироваться, и приказывает Пенносвисту удерживать ее в бунгало, насколько это возможно, и вот ее водворяют обратно в бунгало, где есть только ломберный стол, и несколько колод карт, и, разумеется, Пенносвист.

Перейти на страницу:

Все книги серии Великие романы

Короткие интервью с подонками
Короткие интервью с подонками

«Короткие интервью с подонками» – это столь же непредсказуемая, парадоксальная, сложная книга, как и «Бесконечная шутка». Книга, написанная вопреки всем правилам и канонам, раздвигающая границы возможностей художественной литературы. Это сочетание черного юмора, пронзительной исповедальности с абсурдностью, странностью и мрачностью. Отваживаясь заглянуть туда, где гротеск и повседневность сплетаются в единое целое, эти необычные, шокирующие и откровенные тексты погружают читателя в одновременно узнаваемый и совершенно чуждый мир, позволяют посмотреть на окружающую реальность под новым, неожиданным углом и снова подтверждают то, что Дэвид Фостер Уоллес был одним из самых значимых американских писателей своего времени.Содержит нецензурную брань.

Дэвид Фостер Уоллес

Современная русская и зарубежная проза / Прочее / Современная зарубежная литература
Гномон
Гномон

Это мир, в котором следят за каждым. Это мир, в котором демократия достигла абсолютной прозрачности. Каждое действие фиксируется, каждое слово записывается, а Система имеет доступ к мыслям и воспоминаниям своих граждан – всё во имя существования самого безопасного общества в истории.Диана Хантер – диссидент, она живет вне сети в обществе, где сеть – это все. И когда ее задерживают по подозрению в терроризме, Хантер погибает на допросе. Но в этом мире люди не умирают по чужой воле, Система не совершает ошибок, и что-то непонятное есть в отчетах о смерти Хантер. Когда расследовать дело назначают преданного Системе государственного инспектора, та погружается в нейрозаписи допроса, и обнаруживает нечто невероятное – в сознании Дианы Хантер скрываются еще четыре личности: финансист из Афин, спасающийся от мистической акулы, которая пожирает корпорации; любовь Аврелия Августина, которой в разрушающемся античном мире надо совершить чудо; художник, который должен спастись от смерти, пройдя сквозь стены, если только вспомнит, как это делать. А четвертый – это искусственный интеллект из далекого будущего, и его зовут Гномон. Вскоре инспектор понимает, что ставки в этом деле невероятно высоки, что мир вскоре бесповоротно изменится, а сама она столкнулась с одним из самых сложных убийств в истории преступности.

Ник Харкуэй

Фантастика / Научная Фантастика / Социально-психологическая фантастика
Дрожь
Дрожь

Ян Лабендович отказывается помочь немке, бегущей в середине 1940-х из Польши, и она проклинает его. Вскоре у Яна рождается сын: мальчик с белоснежной кожей и столь же белыми волосами. Тем временем жизнь других родителей меняет взрыв гранаты, оставшейся после войны. И вскоре истории двух семей навеки соединяются, когда встречаются девушка, изувеченная в огне, и альбинос, видящий реку мертвых. Так начинается «Дрожь», масштабная сага, охватывающая почти весь XX век, с конца 1930-х годов до середины 2000-х, в которой отразилась вся история Восточной Европы последних десятилетий, а вечные вопросы жизни и смерти переплетаются с жестким реализмом, пронзительным лиризмом, психологическим триллером и мрачной мистикой. Так начинается роман, который стал одним из самых громких открытий польской литературы последних лет.

Якуб Малецкий

Современная русская и зарубежная проза

Похожие книги