Метель

—#Нет. Одному хорошо, барин. Старики-возчики говорили: один едешь — на плечах по ангелу, вдвоем — один ангел, втроем — сатана в телеге.

—#Мудро!#— засмеялся доктор.

—#А и то верно, барин. Как обозом обратные едут — в однорядь завернут куды-нибудь да и пропьют чего-нибудь.

—#А ты сам-то не пьешь?

—#Пью. Но меру знаю.

—#Удивительно даже!#— засмеялся доктор, ворочаясь под полостью и доставая портсигар.

—#А чаво ж тут удивительно?

—#Бобыли обычно пьют.

—#Ежели поднесут косачка — выпью. А сам и не держу ее дома, на что мне. Неколи пить-то, барин,#— пятьдесят лошадей как-никак.

—#Вижу,#— попробовал закурить доктор, но спичку задуло.

Задуло и вторую. Стало заметно, что ветер усилился и снег пошел хлопьями. Они падали на спины лошадей, забивались по углам капора, щекотали лицо доктору, шуршали на пенсне.

Он закурил, вглядываясь вперед:

—#А сколько верст до Долгого?

—#Верст сямнадцать.

Доктор вспомнил, что станционный смотритель называл другую цифру — пятнадцать.

—#По такой погоде часа за два доедем?#— спросил Платон Ильич.

—#Да кто ж его знает?#— усмехнулся Перхуша, надвигая шапку от снега совсем на глаза.

—#Дорога-то ровная.

—#Тут дорога справная,#— кивнул Перхуша.

Дорога шла по полю с кустами, ее было видно и без редких вешек, торчащих из снега. Поле сменилось редколесьем, вешки кончились, но зато справа в дорогу влился санный след, что сразу обозначило дальнейший путь и приободрило доктора: кто-то проехал по их пути совсем недавно.

Самокат ехал по санному следу, Перхуша легко правил, доктор курил.

Вскоре лес подрос и сгустился, дорога пошла низом, самокат въехал в березник, и Перхуша потянул на себя вожжи:

—#Пр-р-р-р!

Лошади встали.

Перхуша слез, завозился сзади под капором.

—#Что такое?#— спросил доктор.

—#Лошадок накрою,#— объяснил возница, выпрастывая свернутую рогожу.

—#Правильно,#— согласился доктор, щурясь на пургу.#— Снег пошел.

—#Снег пошел.

Перхуша накрыл капор брезентовой рогожей, пристегнул по углам. Сел, чмокнул губами:

—#Н-но!

Лошади тронули.

«В лесу ехать спокойней — тут одна дорога, видная, никуда не денешься…»#— думал доктор, смахивая снег с воротника.

—#Давно ты решил малыми лошадками заняться?#— спросил он Перхушу.

—#Года четыре тому.

—#А чего?

—#Брательник у меня в Хопрове помер, Гриша, у него двадцать четыре конька осталось. А жена, знамо дело, ими заниматься не пожалала. Говорит: «Продавать буду». Тут меня ангел Божий сподобил спросить: «А почем?» «По три целковых за штуку». А у меня тогда шестьдесят рублев было. Я говорю: «Давай куплю у тебя за шестьдесят». И сторговались. Взял их в лукошко да и понес к себе в Долбешино. А тут как раз и подвезло: хлебовоз наш, Порфирий, в город подался с сыном. Я у него и самокат прикупил недорого и еще лошадок поменял на радио. И стал заместо него хлеб возить. Тридцать целковых. На то и живем.

—#А чего ты обыкновенную лошадь не купил?

—#Обнакнаве-н-ну-ую!#— вытянул вперед губы трубочкой Перхуша, отчего профиль его стал совсем как у галчонка.#— На нее сена не накосишьси, на обнакнавенную-то. Я ж, барин, один, как выпь на болоте, куда мне сено ворочать! На корову-то косишь, косишь, не накосисси. Я и корову-то нынче не держу, бросил. А на малых — любо-дорого: полосу клевера посею, скошу, высушу — им на всю зиму. Овса им намелю, водицу налью — вот и вся недолга.

—#Нынче люди и больших лошадей содержат,#— возразил ему доктор.#— У нас в Репишной семья содержит большую лошадь.

—#Так то семья, барин!#— замотал головой Перхуша так, что шапка совсем наползла ему на глаза.

И, поправив шапку, спросил:

—#А какова лошадь-то?

—#Раза в два больше обычной.

—#В два? Это мало. Я у нас на станции видал и поболе. Вы там новое стойло не приметили?

—#Нет.

—#Осенью построили огромадное. Я вон по радио слыхал, нонче в Нижнем на ярмонке был битюг с дом четырехэтажнай.

—#Есть такие лошади,#— серьезно кивнул доктор.#— Используются для сверхтяжелых работ.

—#Вы видали?

—#Видал издали, в Твери. Вез такой битюг состав с углем.

—#Во!#— прищелкнул языком Перхуша.#— Сколько ж такая лошадь в день овса жрет?

—#Ну,#— доктор прищурился, морща свой нос,#— я думаю, что…

Вдруг самокат тряхнуло, крутануло, послышался треск, и доктор чуть не вылетел в снег. Лошадки всхрапнули под брезентом.

—#Ух ты…#— только успел выдохнуть Перхуша, теряя свалившуюся с головы шапку и налетая грудью на правило.

С носа доктора слетело пенсне, замоталось на шнурке. Он сразу поймал его и надел. Самокат стоял на обочине, накренившись на правый бок.

—#Засади тебя…#— Перхуша слез, потирая грудь, обошел самокат, присел, заглядывая под него.

—#Чего там?#— спросил доктор, не вылезая изпод полости.

—#Напоролися на чтой-то…#— Перхуша сошел вправо с дороги и сразу провалился в снег, заворочался, кряхтя, полез под самокат.

Доктор ждал, сидя в накренившемся самокате. Наконец показалась голова Перхуши:

—#Щас…

Он откинул успевшую покрыться снегом рогожу, потянул вожжи назад, не садясь на свое место:

—#А ну, а ну, а ну…

Лошадки, отфыркиваясь, стали пятиться. Но самокат лишь дергался на месте.

—#Дай-ка я сойду…#— доктор отстегнул медвежью полость, слез.