Метанойя

Эля задумчиво произнесла:

– Сны– это один из действенных способов заглянуть в подсознание человека. Когда ты бодрствуешь, твоими мыслями управляет разум, но когда ты засыпаешь, то они вырываются из этих оков. Порой, ошалев от радости, они уносятся так далеко, что трудно бывает вернуть их обратно.

Я с интересом взглянул на нее.

– Ты очень образно выразилась. Я как-то попроще все это воспринимал! Вроде того, что когда человек бодрствует, в его мозгу работают альфа-ритмы, а когда он засыпает, альфа-ритмы затухают, а нарастают бета-ритмы. Мне как– то делали электроэнцефалограмму мозга, и выяснилось, что когда я сплю, бета-ритмы нарастают, но альфа-ритмы не затухают, а остаются на определенном уровне. Поэтому я иногда разговариваю во сне, а порой даже могу ходить или что-то делать, а наутро не буду помнить.

Эля кивнула.

– Снохождение, сноговорение– серьезные симптомы сомнамбулизма.

– Ну, типа того. Только все равно это не объясняет мне, как во сне может быть такая реальность происходящего, что даже запах в носу остается?

Она поинтересовалась:

– А что за запах?

– Порохового дыма.

– Что же тут удивительного? Ну ладно бы ты никогда пороха не нюхал, а то ведь и полусуток не прошло, как ты в стрельбе упражнялся. Ты знаешь, что в нашей памяти хранится все, что хоть раз, даже самым случайным образом, вышло в нее? Просто некоторые воспоминания яркие и осознанные, а другие смутные и бессознательные…

Я нетерпеливо кивнул.

– Допустим… Но было бы понятно, если бы мне приснились мои трупы. Ты ведь не усомнишься в том, что это ярчайшее и самое осознанное из всех впечатлений в моей памяти на данный момент?

– А ты видел какие-то другие?

– Ну да…

– В принципе, это не имеет значения. Твои или не твои… Невозможно провести абсолютную границу между тем, что находится в нашей памяти и тем, что происходит в сознании. И комбинации с элементами реальности может быть великое множество, как в калейдоскопе…

Я скептически усмехнулся:

– Конечно, у тебя на все найдется ответ. Чего бы бедному дурачку не навешать лапши на уши? Ты знаешь, за последние сутки я столько умных концепций понаслушался, что уже всему верю. Мне даже кажется, что у меня башню подклинило не столько из-за наркотиков, сколько из-за таких разговорчиков про подсознание да реальность.

– Но ведь ты не будешь спорить с тем, что внутри нас помимо нашего сознания движется множество каких-то невидимых колес… Своего рода часовой механизм– шестеренки, колесики… И все движется, вертится… Образы, ощущения, желания– одно сменяет другое, бурлит, кипит… И время от времени вдруг ослабляется какая-то страшная пружина и происходит взрыв некоей субстанции, которую мы носим в себе, не ведая об этом. Наше бессознательное – это целая Вселенная, которая изучена ещё меньше, чем окружающий нас космос.

– Ну, положим, что все это так. Но тем не менее мне не стало понятнее то, что я видел во сне.

Эля улыбнулась:

– Да и вряд ли станет. К примеру, ты заглядываешь в комнату, где работает телевизор. Там идет какой-то фильм. Будет ли тебе понятно, что там к чему в этом кино? Ты всего лишь выхватил какой-то эпизод, не позволяющий делать выводов, которые были бы более-менее объективными. Так и здесь. Существует некий космос, другой мир– подсознание. Это даже не твой мир, поскольку ты его не можешь осознать, он не принадлежит тебе. И во сне ты вдруг подсмотрел какой-то эпизод из происходящего в этом мире. Что можно об этом сказать?

– Да, наверно, ничего.

Она согласилась.

– Ничего. Чтобы делать какие-то не то что выводы, но хотя бы предположения, надо очень долго наблюдать этот мир, проникать в него, пытаться понять. Это долгий процесс, осложняющийся тем, что наше сознание отягощено грузом каких-то неверных понятий и навязчивых стереотипов. Однако всегда остается и возможность того, что бессознательное проявится самым неожиданным образом.

– Иными словами, получается, что мне удалось куда-то заглянуть, но точно неизвестно куда, и точно неизвестно, что я там увидел.

Эля кивнула головой.

– И ещё точно неизвестно, что это именно тебе удалось что-то увидеть.

– Не понял, что ты имеешь в виду.

– Парадокс. Твое сознание является как объектом, так и субъектом собственного подсознания и наблюдать за ним возможно и с других точек, которые расположены где-нибудь в тени подсознания. То есть, может, то, что ты, как тебе кажется, видел, на самом деле видел тот ты, который тебе неизвестен, поскольку находится за гранью твоего сознания.

Я раздраженно хмыкнул:

– Бред какой-то… Ничего не понимаю… Слушай, Элька, у меня серьезные подозрения, что ты хочешь меня грузануть, неизвестно только, с какой целью…

Она только рукой махнула:

– Да ну тебя на фиг… Нервишки у тебя, конечно, не в порядке, но это не повод до паранойи доходить. Подозрения у тебя… По-моему, я самым убедительным образом доказываю тебе свое расположение, так чего тебе ещё надо? Ещё секса или ещё наркотиков?

Я улыбнулся, чувствуя как раздражение моментально улетучилось. Я обнял её и прижал к себе, прошептав ей на ухо:

– А может быть, чуточку рок-н-ролла?