Прибежала к Шульцу дева,Рассказала чудный сон,Как взлетала птицей в небо,Извлекая страстный стон…Как птенец безумно яроК ней под радугу взлетел,Как запел цыганский таборПод гитару в связке тел…Как она прошла сквозь стену,Оторвав соседу нос,Только сразу же мгновенноПриложила длинный хвост…И теперь сосед как слонМашет длиннейшим носищем,Чтобы значил этот сон,Есть ли в нем загадка с пищей…Шульц задумался слегка,Почесал немного ухо,А потом его рукаПоласкала деве брюхо…Да, не брюхо, а живот,Говорит с обидой дева,Почеши губами рот,Чтоб я снова птицей в небо…Шульц ее и так, и этак,Чешет всем со всех сторон,Да и нет в уме ответа,Чтобы значил этот сон…Так вот Шульц как аналитикВ деве сладостной пропал,С головы скатился винтик,Развинтился идеал…И теперь он девам сныОчень нежно объясняет,Девы все обнажены,Он их тихо всех ласкает…И потом кому нужныИх приснившиеся бредни,Если сами влюбленыИ пожрать хотят к обедне…Шульц выпил и заснул в лесу у речки
Шульц выпил и заснул в лесу у речки,Вздымался волнами стремительный Осетр,С холма к нему девчонка как овечкаНесла на кудрях пламенный восторг…Сама идет, цветет и чудно пахнет,И производит тут же тщательный осмотр,Рубашку Шульцу расстегнет и тут же ахнет,Но он не слышит – спит – шумит Осетр…И лишь когда его девчонка оседлала,Шульц в себе почувствовал коня,Страсти понеслись вмиг грозным валом,Как волны у реки звеня в камнях…Звучала тонко юная девчонка,Но Осетр их своим криком заглушалИ только Шульц ей быстро сделавший ребенка,Расслышал голоса земного идеал…Потом вдвоем они лежали возле речки,Над лесом с речкой плыли облакаИ трепетно дрожали их сердечкиВ мгновенье сблизившись на целые века…Измерение Шульцем глубины пространства
Шульц очень просто мерил глубину пространства,Он выпил водки и упал у Осетра,И взглядом таял в облаках, в их белом братствеОн был немного не в себе, паря в ветрах…И там, на небе вдруг схватила его дева,Она поймала его чистым естествомИ так сдавила страстно тонкий невод,Что Шульц взлетел к луне блаженным мотыльком…Он спал и видел звездные скопленья,Безумных ощущений плеск и звон,И сладкую борьбу в тьме зарожденья,И нежности вздымающийся склон…И лишь потом, когда светящаяся точкаОсталась от сближения двух тел,Шульц вдруг почувствовал, что это дева точноБыла земной, как он того хотел…Он проникал и проникал в нее, осмыслив,Как в безымянной Тайне хорошоПроизрастать ростками новой жизни,В исчезновеньях разгораясь горячо…Шептанье Шульца плачущей девчонке