В волшебном шепоте покоя,В других неведомых мирахМы у Оки бродили трое, —Я, Цикенбаум, Стелла в снах…Мы пили водку, а онаКак тень по воздуху плыла,Нага, прекрасна, белолица,Моя бесстыжая блудница…Чуть выпив водки, с ней в ОкуЯ шел расстреливать тоску,Взрывать несчастную печаль,Крича в таинственную даль…А Цикенбаум ошалев,Плыл рядом с нами, ища дев,Он плакал и орал: Ау!Ему ничто не шло на ум…А мы со Стеллой плыли в снах,Нам было очень хорошоВо всех неведомых мирахПлескались свадьбы горячо…Сводилась сладостная плоть,Сводились жадные уста,Как будто призывал ГосподьСовокупляться без конца…Вдруг ветер над Окой подулИ тьма дрожащих нежных девНесет безумья страстный гул,От счастья вмиг воспламенев…И Цикенбаум слился с нимиВ глубинах сказочной волны,Луна тряслась в небесном дыме,Тела в течении Оки…И гром и молнии в процессеСоединенья жарких душ,Запечатлел в уме профессор,Дев сладострастных пылкий муж…И мы с моей поющей СтеллойВзлетая к звездам над ОкойРаскрылись трепетаньем тела,Обожествив ночной покой…
Нереальная попытка самоубийства Шульца
Шульц снова пьян и тьмою омрачен,Но внеземная женщина-рассветПорой впускает его в сладостный проемНа острие летящих в Вечность лет…Шульц знает, как дрожит в сгоранье страсть,Как одевается красою томный взгляд,Но боится он навеки в нем пропастьИ от женщины бежит к себе назад…И смотрит в стены, в потолок, и в Интернет,На его страничке лягушонок спитИ тьма стихов под ним, ведь он поэт,С любопытством изучающий свой стыд…Вот и сейчас описывая лоноБезумной дивы, он почуял властьИ стучит уже как дятел монотонно,Складывая в рифмы сласть и снасть…Он пойман, – его мир – одни страданьяОб исчезающей вдали земной любви,Еще он чувствует свое же умиранье,Скользя из лона по поверхности земли…Хотя играя часто с пистолетом,И в зеркале прицелившись в себя,Он представляет себя пламенным поэтомИ чуть приглядывается, как болит душа…Когда из пропасти имен и лон всех женщин,Обладавших безнаказанно тобой,Возникают неожиданные вещиИ ты приперт к нырянью в Смерть самой судьбой…Шульц понимает, что игрушечная пуляЕго лишь понарошку вдруг убьет,Но в мыслях с упоением рисуетСамоубийство как надежный переход…Так от позора в мыслях опускаясь,Он ползет из жизни в чудный сад,И в темном небе зарывает жалостьК себе, чтоб никогда не плыть назад…Но ночь проходит и Шульц снова веселИ к сладкой деве зарывается в постель,Чтоб после описать, как мир чудесен,Когда находишь втайне свою цель…