Месть ведьмы

Шелест сотни лапок догнал Казимира прежде чем многоногая животина Сколопендры поравнялась с козерогом шляхтича. От дикой гонки волосы у Кали растрепались, щеки налились румянцем, и доспех на груди так и ходил в такт быстрому дыханию.

— Жива? — Сплевывая попавший в рот курчавый каштановый волос, прокричал Казимир.

Каля улыбнулась, похлопала по извивающейся спине.

— Справная лошадка, — крикнула она в ответ. — Не трясет, не брыкается! Токмо впереди пропасть. Ни одной гадине не перемахнуть!

Казимир уперся локтями в плечи козлоногому, приподнялся повыше.

Широченный пролом разрезал пещеру пополам. Над краями клубились струйки пара, сверху, просачиваясь между камней, стекала мутная вода.

Кобольд зарычал.

К краю пролома, высоко поднимая суставчатые ноги, промчался зверь-«подсвечник». Остановился на краю, крепко ухватился за камни и, распахнув пластинчатый рот, беззвучно заверещал.

В потолок пещеры ударил грязный фонтан.

Тень у стены зашевелилась. Из густой темноты налетел ледяной вихрь. Каля закашлялась, зажимая рот обеими руками. Вмиг стало холодно, как лютой зимой. Поднявшийся над проломом водяной вал вдруг выгнулся, на глазах покрываясь грязной морозной корочкой. Меж двух краев, сверкая скользкими гранями, протянулся ледяной настил.

— Держись, — расхохотался козерог, прыгая вперед.

Ревя по все глотки, оскальзываясь, размахивая лапами и хвостами, все подземное воинство перебралось через пролом, устремившись сплошным потоком в круглый проход в стене.

Глава 26

Дорога пошла под уклон. Теперь бежали не так быстро. Большинство мелких тварей отстало, рассеялось в темноте. Мимо Казимира проплывали угольные пласты, траурными лентами пронизывающие гору. Жарким огнем вспыхивали золотые и медные жилы. Попадалось и запертое в горе серебро. Такие места чудовища обходили стороной, держась подальше от стен.

Свернув несколько раз в едва приметные глазу проходы, кобольд, не сбавляя хода, промахнул заполненный рубиновым свечением тоннель, оказываясь в просторном, заполненном жаром гроте.

Козерог проехался по гранитному полу. Казимира бросило на шею неожиданно остановившемуся получеловеку. Скривившись, комес провел языком по прикушенной губе. Козлоногий встряхнулся, сбрасывая шляхтича на землю. Рядом, припав брюхом к горячему полу, остановилась Калина многоножка.

— Прибыли, — растирая шею, мрачно буркнул козерог.

Рубезаль ухмылялся, глядя на спутников. Даже уродец на его плече притих, вращая глазками и тихо пуская слюни на вздутый живот.

— Куда это нас приволокли? — Шепнула Каля, подбираясь к шляхтичу поближе.

Кругом, насколько хватало глаза, тянулся широкий, давящий гранитный свод. Воздух был сухой и горячий. Да еще под ногами, глубоко под полом стучало, словно по наковальне били огромным молотом.

За спиной зацокали копыта. Кобольд, широко расставив семипалые ступни, стоял на месте, меряя шляхтича колючим взглядом. Рядом с ним, глядя то на комеса то на Калю, ухмылялся козерог.

Сколопендра, до того вертевшая головой, не сдержалась и кашлянула.

— Что надооо…

…адо…адо…адо… — отозвалось глубоко в горе затихающее эхо.

Казимир накрыл ладонью руку разбойницы. Волосы на голове зашевелились от налетевшего горячего вихря.

— Комес… — охрипшим голосом позвала Каля.

Казимир вторично осмотрелся. Под ногами грохотала подземная кузня, кобольд глядел с мстительной усмешкой, а от жары казалось, будто голову стягивает раскаленным обручем.

— Казимир, — дернула за руку Сколопендра. На бледном лице двумя потемневшими колодцами выделялись глаза, впившиеся в лицо шляхтича так, будто пытались запомнить каждую, самую незначительную черточку. — Король…

Казимир до боли стиснул челюсти.

Жар.

Размеренные удары под твердью камня.

— Мы в груди Короля, — обреченно подтвердила Сколопендра.

Комес еще раз взглянул в лицо Кали, точно отдавая всего себя в едином взгляде, и пал на колено, склонив голову едва не на грудь.

— Прости, что потревожили тебя, всесильный Король, — напрягая голос, чтобы переорать подземный грохот, и одновременно сдерживая его, дабы не казаться непочтительным, молвил он. — Я, человек, пришел просить твоего справедливого суда между мной и одной из подвластных тебе тварей, которой уже нет среди живых.

Глухой рокот прокатился по гроту, пол под ногами приподнялся, толкая рыцаря в подошвы. Козерог накрутил на палец колечко бороды, меряя комеса влажно блестящими глазами.

— С колен встань, человечишка, — выставив вперед пламенеющую бороду, ухмыльнулся кнакер, — Королю все одно, как ты ему вину доложишь, стоячим али коленнопреклоненным.

Волна зноя прокатилась от стены к стене, выжимая у Казимира соленые капельки над губой.

— ГОВОРИИ…

Покосившись на козлоногого, Казимир поднялся на ноги, стараясь ни с кем не встречаться взглядом.