Месть ведьмы

— А то. Обидел ее какой голубокровный неуч, да и сотворил из женчины фурию, — хмыкнул Жданек, сам не отрывая жадных глаз от взблескивающего ножа. — Вот что оно, невежество, творит-то! А сколько мужиков из-за того пострадало — не счесть. Особливо тех, кто сам по дури лез на рожон — от нечисти лес освобождать. Много рыцарей, мракоборцев, да простых наемников к ней ушло-то, да немного назад возвращалось. На моей памяти только один и возвернулся, и тот — человечий облик потерял. Тожить, кстати, благородный. Как ты, слышь-ка, рыцарь?

— Слышу, — глухо отозвался Казимир. Каля приблизилась, усаживаясь рядом.

— Что ж на такую мерзость и управы все не найдут, — вздохнула она, кладя локти на колени.

— Как не найдут? — удивился воришка, уже начиная приплясывать от нетерпения. — Давненько уж нашли! Почитай, еще той зимой явился к ней мракоборец из неизвестных. И ужо не знаю, как исхитрился, а выманил паскуду из логова ее колдовского. Бают, собой был оченно хорош, ну да я сам его не видал. Заманил в ловушку, да там же и порешил. Ох и долго ж пепел черный от туши ее поганой над лесом-то летал!

Рука Казимира, крутящая нож, дрогнула. На широкой ладони раскрылась длинная кровавая полоска.

— Так все ж таки порешили ведьму? — Переспросила Каля, поглядывая на Казимира, по-прежнему державшего голову низко опущенной. — Не путаешь ниче? И тело пожгли?

— Да уж больше года прошло, — подтвердил Жданек, все еще не терявший надежду получить заветный нож. — А как по мне, давно пора было. Той-то единый наемник, что чудом от нее сбежать сумел, да еле до людей добрел, рекут, смотрелся так, будто не одна баба, а стадо жеребцов за сколько-то месяцев его изъездили. Живого места не было, как из пыточной выбрался. Ниче сказать не мог, ржал только неумно, да и так все было видно тем, у кого глаза-то были, что с ним там сталося. А скольких до него, да после замучила зловредная баба? Колдовством своим притянула да до смерти довела? То-то и оно, благородная морда, что женчина — творение бесовское, и к ней особый подход нужон. Чуть что не так — и на, получи тебе ведьму! Уразумел ужо, наконец?

— Уразумел, — едва слышно прошелестел Казимир, дергая рукой. — Только ножа я тебе не дам. Добро бы так сбежал, а порешишь кого из стражи, кровь будет на мне. Сиди уж.

Жданек в запальчивости даже подпрыгнул, послав в адрес обманщика изощренное ругательство. Рыцарь не ответил. Тяжело поднявшись и, ни на кого не глядя, он вернулся на облюбованное место, и снова улегся ко всем спиной.

Глава 16

— Надеюсь, вы не держите зла, благородный комес, — голос наместника звучал почтительно, не без особого дружелюбия. — Не всем из стражи известны гербы вашей светлости.

— Я сам виноват, — Казимир вяло отпил из предложенного кубка. — В вашем городе набуянил, искренне прошу простить меня. Если как-то могу загладить…

— О, не извольте беспокоиться..!

Стоя в стороне, Каля почти не вслушивалась в вежливую беседу двух вельможных господ. Сразу после ярмарки всех преступников представили суду наместника. Комесу пришлось назвать себя, в результате чего они вместе с Калей были препровождены в личный кабинет хозяина города, где тот уже битый час рассыпался в самых изысканных извинениях и настойчиво предлагал погостить в его доме. Впрочем, особого энтузиазма в его голосе не слышалось. Ни Казимир, ни Каля тоже оставаться в городе не хотели.

Через несколько часов пустопорожней болтовни рыцарь и разбойница покинули, наконец, гостеприимные стены караульного помещения. Угрюмый стражник, чадя ненужным факелом, повел их назад во двор мимо насиженных и порядком уже осточертевших тюремных камер.

Обратно их повели тем же путем. Наместник любил быть в гуще событий и прикипел к темнице всей душой, уж от рвения ли, или по какой другой причине, спутники не стали выведывать. Одно было ясно — наместник, пожилой, преждевременно обрюзгший мужчина, обожал проходить к рабочему месту через длинный коридор, пронизывающий тюрьму прихотливее, чем червячные ходы спелое яблоко.

В крыле, за последние несколько дней ставшим знакомым по звуку шагов стражников и хриплому эху, гулявшему под крышей, Сколопендра замедлила ход, а затем и вовсе остановилась.

— Рыжая!

Погромыхивая цепью, Жданек бросился к прутьям, высовывая в коридор покрытую цыпками ладонь. Сколопендра улыбнулась, глядя в блестящие, веселые глазенки воришки.

— Уже уходите? — Деловито осведомился он. — Жаль. Мне было с вами не скучно.

Казимир не удержался от кривой усмешки. Острый на язык воришка каждый день доводил шляхтича до безумия неумолчной болтовней, не успокаиваясь даже вечером. Нож, впрочем, комес держал при себе, памятуя о нелестной характеристике, данной обитателю соседней камеры каждым из заключенных — не одного Казимира раздражал неистребимый оптимизм маленького вора.

— Сам когда? — Спросила в свою очередь Каля, отталкивая грязную ладонь, норовившую ущипнуть её за руку.

— А как палач придет, — хихикнул Жданек. — Этим только скажи, что можно будет у доброго человека что отрезать — всю ночь будут топор точить!