Месть тигра

Саймон попытался представить, каково это – лишиться семьи в возрасте одиннадцати-двенадцати лет, соврать маме, брату, дяде, друзьям о своей смерти, только чтобы защитить их. Оказывается, представить эту тоску не так уж и сложно – может, потому что он сам многое потерял. Одиночество, неуверенность, страх – только сейчас Саймон ощутил в полной мере, что Бэку Роту пришлось вынести. И не только ради защиты Наследников, но и чтобы попросту выжить.

– Сочувствую, – сказал он. – Тяжело тебе пришлось.

Бэк взъерошил перья.

– Ну, ради этого мы и сражаемся. Чтобы Наследникам больше не нужно было скрываться и отказываться от всего, лишь бы остаться в живых.

Саймон кивнул. У них было много причин биться, но теперь он знал, по какой причине борется Бэк.

– Поначалу я в тебе сомневался, – спустя какое-то время сказал Бэк. – Считал тебя… высокомерным. Думал, ты просто строишь из себя героя, как твой брат. Но ты и правда герой.

– Нет, – пробормотал Саймон. – Я просто хочу защитить семью и друзей.

– И всех, кто под руку подвернётся, – со смешком сказал Бэк, но веселье быстро угасло. – …Спасибо тебе за всё, что ты сделал ради моей сестры, и за все жертвы, на которые ты пошёл ради Наследников. Тебе выпала несправедливая доля, и мне жаль, что я только подлил масла в огонь.

Саймон боялся пошевелиться, ведь тогда, казалось, его с головой захлестнёт волна горя, которую он сдерживал всю неделю.

– Твоей семье тоже пришлось пережить много несправедливости, – выдавил он. А потом, ободрённый их первым искренним разговором, добавил: – Тебе станет легче. Ну, с Шарлоттой, Эмилией и Катариной. Они тебя любят, и ты к ним привыкнешь.

– Наверное, – пробормотал Бэк.

– Точно. Два года назад я даже не знал, что у меня есть брат-близнец, а мама вообще не жила со мной, пока… пока я не уничтожил Хищника. До этого мы практически не виделись, и… иногда так странно, что она теперь рядом. Но я люблю свою семью, и хотя мне бывает неловко, оно того стоит. Так непривычно, что мне теперь есть на кого положиться. Раньше был дядя Дэррил – это он меня вырастил. А когда он умер… – Саймон выдохнул. – В общем, тебе станет легче.

Бэк издал низкий звук, слегка похожий на рычание, но вскоре замолчал.

– Я не понимаю, как быть человеком, которого они во мне видят, – признался он так тихо, что Саймон с трудом расслышал слова за шелестом листьев. – Я уже не тот ребёнок, что исчез из их жизни. Я даже не помню, кем он был.

– Так им и скажи, – заметил Саймон. – Они поймут. Они тоже изменились.

Бэк хмыкнул.

– У меня плохо… с разговорами по душам. Когда я в последний раз поделился с кем-то своей тайной, то лишился всего.

– Ты просто… попробуй, ладно? – сказал Саймон. – У тебя появился второй шанс. Не упусти его. Они искренне тебя любят.

– Знаю, – сказал Бэк, и стало понятно: тема закрыта. Поэтому Саймон не стал упорствовать, и они погрузились в молчание. В этот раз тишина не давила, и он немного расслабился под солнечными лучами, радуясь, что они с Бэком в кои-то веки на одной волне.

Но где-то через минуту он заметил, как по улице на окраине города пробирается женщина, следуя уж больно странным путём.

– Что она делает? – озадаченно спросил он. – Как будто трещины на тротуаре обходит.

– Не знаю, – хмуро сказал Бэк. – Что-то тут не так.

– Нужно разобраться, в чём дело, – сказал Саймон, расправляя крылья, но Бэк ткнул его в бок, и он поперхнулся.

– Только попробуй, – сказал Бэк. – Мы и так слишком близко. Как бы Совет не заметил, как мы улетаем.

– Но если что-то случилось…

– Ночью узнаем, – сказал Бэк. – Мы не можем рисковать. Если в Совете поймут, что Наследники выжили…

– Я сам слетаю, – упрямо сказал Саймон.

– И что мы скажем Вадиму и твоему брату, если с тобой что-то случится?

Саймон зыркнул на него, но решимость постепенно угасла. Вадим ждал его в Цитадели, и он не мог бросить Нолана.

– Давай хотя бы сообщим Одичалым, – сказал Саймон Торн. – Пусть знают, что там что-то неладно.

– Обязательно, – согласился Бэк, снова взъерошив перья. – Только понаблюдаем ещё немного. Может, поймём, что к чему.

Угрюмо ссутулившись – насколько он мог в облике воробья, – Саймон устроился рядом с Бэком, и какое-то время они наблюдали за городом. Только изредка на пустынных улицах появлялись жители – некоторые передвигались так же странно, как и первая женщина, а остальные просто торопились, стараясь не задерживаться на месте.

Спустя пятнадцать минут Саймон, сам не зная почему, вдруг сказал:

– Мне очень жаль, что с Цяном так вышло.

Второй воробей напрягся. Но если после битвы в Убежище он улетел, то теперь остался на месте.

– Я думал, он доживёт до этого момента, – пробормотал он. – Думал, мы вместе выступим против Верховного Совета. Цян не заслуживал умереть в Китае. Он вообще не заслуживал смерти.

Как и Лео. И Фахари, и Ивонна, и даже Габриэль с Ромулом, и все невинные животные и анимоксы, которые погибли в борьбе с Вадимом. Но Цян был единственным, кто разделил с Бэком годы одиночества, и Саймон ни на секунду не сомневался, что для Бэка он был родным человеком, даже если тот не признавал это вслух.