Месть под расчет

Ты еще пожалеешь, кричал он, пока она спускалась по лестнице. Клянусь, я заставлю тебя пожалеть! Вы оба пожалеете. Попомни мои слова!

И он преуспел в этом. Еще как преуспел.

— Томми!

Линли поднял голову и увидел перегнувшегося через перила Сент-Джеймса.

— Почему бы тебе не посмотреть, что тут?

— Да, конечно.

И Линли отправился наверх.

* * *

Сент-Джеймсу не потребовалось много времени, чтобы понять ценность своей находки. Оборудование мельницы занимало много места, но все остальное служило уликой, неопровержимым доказательством того, как использовалась мельница в последнее время.

Посреди стоял старый карточный столик и один складной стул. На нем висела рубашка, давным-давно посеревшая от пыли, а на столе стояли почтовые весы с почерневшей ложкой и двумя грязными острыми ножами. Рядом лежала упаковка с пластиковыми пакетиками.

Сент-Джеймс смотрел, как Линли приближается к столу и осматривает его, как затвердевает его лицо.

— Томми, это значит, что Мик был тут после апреля, — сказал Сент-Джеймс. — И его визиты не имели никакого отношения к газете. — Он коснулся весов. — Возможно, теперь мы знаем, почему он умер.

Линли покачал головой.

— Мика тут не было, — мрачно произнес он.

Глава 13

В половине восьмого вечера Сент-Джеймс постучал в дверь Дебориной спальни и вошел, когда она, наморщив лоб, отходила от туалетного столика.

— Вот, — с сомнением произнесла она, — не знаю.

Дебора коснулась двойной нитки жемчуга на шее, а потом края платья, шелкового, по-видимому, и необычного серо-зеленого цвета, как море в пасмурный день. Ее волосы и кожа великолепно контрастировали с ним, и результат был куда более впечатляющим, чем она сама представляла.

— Отлично, — проговорил Сент-Джеймс.

Дебора улыбнулась своему отражению в зеркале:

— Господи, до чего же я нервничаю. Все время повторяю себе, что это лишь обед в семейном кругу с самыми близкими друзьями и от него ничего не зависит. Но как только представлю столовое серебро… Саймон, почему, скажи на милость, все кончается столовым серебром?

— Кошмар благородного сословия. Какой вилкой положено есть креветки? По сравнению с этим все остальные проблемы не стоят выеденного яйца.

— О чем мне говорить с ними? Томми предупредил меня об обеде, но я как-то не придала ему значения. Будь я похожа на Хелен, с успехом болтала бы себе о чем ни попадя. Я умею говорить с разными людьми. Дело не в этом. Просто я не Хелен. А жаль. Хотя бы на сегодня. А что, если она притворится мной, тогда я могла бы притвориться деревяшкой.

— Вряд ли это понравится Томми.

— Мне удалось убедить себя, что я споткнусь на лестнице, или пролью на себя вино, или зацеплюсь за скатерть и стащу на себя пол стола, когда буду вставать. Ночью мне приснилось, что у меня лицо покрыто волдырями и болячками и все спрашивают траурными голосами: «Это и есть невеста?»

Сент-Джеймс со смехом подошел к туалетному столику и стал изучать в нем ее лицо:

— Волдырей нет. Болячек тоже не видно. Что до веснушек, то…

Дебора тоже засмеялась с такой искренностью и радостью, что Сент-Джеймсу стало больно от воспоминаний. Он отошел.

— Мне удалось… — Он вынул из кармана пиджака фотографию Мика Кэмбри и протянул ее Деборе. — Взгляни.

Дебора взяла фотографию, но ответила не сразу:

— Это он.

— Ты уверена?

— Уверена. Можно мне взять ее и показать Тине?

Сент-Джеймс уже думал об этом. Ночью ему казалось вполне безопасным послать Дебору в Лондон, чтобы она подтвердила свою встречу с Миком, показав его фотографию Тине Когин. Но после сегодняшнего разговора с Гарри Кэмбри, после обнаружения зашифрованной записки на счете из кафе «Талисман», после раздумий о возможных мотивах преступления и вероятной роли в нем Тины Когин предстоящая поездка Деборы в Лондон уже не казалась Сент-Джеймсу безопасной. Похоже, Дебора поняла его сомнения и поставила его перед fait accompli [4].

— Я говорила с Томми. И с Хелен тоже. Мы подумали, что можем поехать утренним поездом. Хелен и я. С вокзала прямиком ко мне домой, и до полудня мы уже будем все знать о Мике Кэмбри. Несомненно, это поможет расследованию.

Отрицать сей факт не имело смысла, и Дебора как будто поняла по выражению лица Сент-Джеймса, что он думает.

— Вот и хорошо, — сказала Дебора и решительным жестом убрала фотографию в ящик тумбочки.

Едва она сделала это, как дверь распахнулась и вошла Сидни, одной рукой придерживая ворот за спиной, а другой пытаясь привести в порядок прическу.

— Чертовы горничные, — пробормотала она. — Они так убирают в комнате — ради бога, я знаю, что у них нет ничего дурного на уме, — но я-то ничего не могу найти после них. Саймон, ты не?.. Черт побери, ты отлично выглядишь в этом костюме. Он новый? Вот. Я не могу справиться сама. — Она повернулась к брату спиной и, когда он застегнул молнию, поглядела на Дебору. — А ты выглядишь просто потрясающе. Саймон, правда, она выглядит потрясающе? А, ладно. Какого черта спрашивать тебя, если много лет тебя потрясают только капли крови в твоем микроскопе. Или кусочки кожи из-под ногтей трупа.