Месть Нофрет

— Я не удивлен, — мягко произнес Пуаро. — Эта леди тоже актриса?

— Нет. У нее шляпный магазин. Ее фамилия Драйвер. Она дружила с мисс Адамс. Я думаю, вы согласитесь, что ее показания не вызывают сомнений.

— Я не оспариваю их, мой друг.

— По правде сказать, старина, вы оказались не на высоте, и вы знаете это. Вас увели в сторону эти небылицы Рональда Марша. Не было никакого мужчины, который якобы входил в дом номер 17. Да и в соседние дома тоже никто не входил. И к какому выводу мы приходим? Мы приходим к выводу, что новый лорд Эдвер — лгун.

Пуаро печально покачал головой. Джепп встал. К инспектору вернулось благодушное настроение.

— Сейчас мы на правильном пути, не возражайте.

— А кто этот Д.? «Париж, ноябрь»?

— Наверное, какая-то старая история, — инспектор пожал плечами. — Что подозрительного в том, что девушка получила от кого-то подарок полгода назад? И почему это обязательно должно быть связано с преступлением? Мы должны здраво смотреть на вещи.

— Полгода назад, — пробормотал Пуаро, и неожиданно в его глазах загорелся огонек. — Dieu, que je suis bete![82]

— Что он сказал? — спросил меня Джепп.

— Послушайте, — Пуаро встал и постучал пальцем по груди инспектора. — Почему служанка мисс Адамс не узнала эту коробочку? Почему ее не узнала мисс Драйвер?

— Ну и почему?

— А потому, что эта коробочка была совершенно новой Ее подарили мисс Адамс совсем недавно! «Париж, ноябрь» — все это замечательно, но несомненно эта дата говорит о том, что этот сувенир должны были вручить в ноябре нынешнего года! Но его подарили раньше. Да, коробку купили совсем недавно! Очень недавно! Проверьте эту версию, мой добрый Джепп, умоляю вас. Это, конечно, всего лишь предположение, но шанс есть. Этот сувенир купили где-то за границей, вероятно в Париже. Если бы коробочку купили в Лондоне, какой-нибудь ювелир уже наверняка отозвался бы, ведь ее фотография и описание были во всех газетах. Да, да, именно в Париже. Может, и в каком-нибудь другом городе, но скорей всего в Париже. Выясните, очень прошу вас. Наведите справки. Мне просто необходимо знать, кто этот загадочный Д.

— Вреда от этого не будет, — добродушно заметил Джепп. — Не могу сказать, что я разделяю вашу уверенность в том, что эта коробочка имеет для следствия какое-то значение. Но я сделаю все, что в моих силах. Чем больше мы знаем, тем лучше.

И бодро попрощавшись, инспектор покинул нас.

23. Письмо

— А теперь, — сказал Пуаро, — мы примем наш ленч.

Он взял меня под руку и улыбнулся.

— У меня появилась надежда, — пояснил он.

Я был рад, что мой друг возвращается в свое обычное состояние. Лично я по-прежнему верил, что убийство совершил Рональд. Теперь я решил, что мой друг, убежденный аргументами Джеппа, тоже пришел к этому заключению. Поиски покупателя коробочки, подаренной мисс Адамс, были, вероятно, последней попыткой Пуаро спасти свой авторитет.

Дружески беседуя, мы отправились в ресторан. Я был несколько удивлен, когда заметил за одним из столиков в противоположном конце зала Брайена Мартина и Дженни Драйвер. Вспомнив рассказ Джеппа, я стал подозревать между молодыми людьми возможный роман. Они тоже заметили нас, и Дженни помахала рукой. Когда мы пили кофе, она покинула своего спутника и подошла к нашему столику, подвижная и энергичная, как и в прошлый раз.

— Можно мне присесть и поговорить с вами минутку, мистер Пуаро?

— Разумеется, мадемуазель. Мне доставляет истинное удовольствие видеть вас. Может и мистер Мартин к нам присоединится?

— Я сказала ему, что не надо. Видите ли, я хочу поговорить с вами о Карлотте.

— Слушаю, мадемуазель.

— Вы хотели узнать что-нибудь о ее отношениях с мужчинами?

— Да, да.

— Знаете, бывает так, что нужные факты не сразу приходят в голову. А потом начинаешь припоминать случайные слова и фразы, которым раньше не придал значения, и вырисовывается определенная картина. После нашей с вами встречи я все думала и думала и, когда я стала вспоминать как следует, о чем мы разговаривали с Карлоттой, я пришла к некоторым выводам.

— Я вас слушаю, мадемуазель.

— Я думаю, что человеком, к которому Карлотта питала симпатию или начинала чувствовать что-то в этом роде, был Рональд Марш. Знаете, тот, который унаследовал титул лорда Эдвера.

— Почему вы так думаете, мадемуазель?