Месть мажора

– Ты забываешь, – тихо говорю ей. – Я в этой истории не посторонний человек и тоже хочу возмездия. И потом, одна ты с доктором не справишься, нет у тебя ни связей, ни власти. А в полиции будет твое слово против его. И его даже выглядит весомее и грамотнее, тогда как тебя он представит воровкой, тайком пробравшейся в отделение и укравшей тяжелобольную пациентку.

– Это же моя мама! – возмущается Арина.

– А кого это волнует? Врач скажет, что перемещение пациентки связано с угрозой ее жизни, и ты снова загремишь под расследование.

– И что же делать? – губы у Арины дрожат, словно она вот-вот расплачется.

– Надо подумать.

Мы какое-то время молчим, потом она судорожно вздыхает и садится на стул. Дергает за край кухонное полотенце, лежащее на полке. Оно тянет за собой рисунки, которые веером рассыпаются по комнате. Арина жестко растирает лицо, едва сдерживаю себя, чтобы не отобрать у нее эту тряпку, перевожу взгляд и застываю: на полу лежат почти готовые модели стильной одежды, предельно простой по деталям и аксессуарам, но очень красивой.

Подбираю один эскиз.

– Это что?

Арина отмахивается:

– Так, балуюсь вечерами, когда есть свободное время. Кофе будешь?

Она ставит на плиту чайник, открывает холодильник, вытаскивает сыр и колбасу, а у меня во внутри все переворачивается, накрывает чувство дежавю. Казалось бы, дом чужой, девушка, совершенно не похожая на Лерку, а говорит и действует точно так же.

Я откладываю листок в сторону, подхожу к Арине со спины и крепко обнимаю ее. Она вздрагивает, локтем упирается мне в живот, но я не отпускаю.

– Постой так немного. Чуть-чуть!

Кладу голову ей на плечо, закрываю глаза и замираю. И словно возвращаюсь в прошлое. Ни с одной женщиной у меня не было такого единения, будто бродил-бродил во тьме в поисках половинки, нашел ее случайно, а теперь боюсь потерять.

Неужели влюбляюсь в женщину, которую столько лет ненавидел? Нет! Не может быть! Гоню эти мысли прочь.

– Эрик, что ты делаешь? – тихо спрашивает Арина.

– Набираюсь сил.

– Иди к жене набираться.

– Смеешься, что ли? К этой гадюке?

Отстраняюсь и плюхаюсь на стул, смотрю на Арину. А она выглядит такой соблазнительной с немного опухшими веками и дорожками слез на щеках, что мне хочется схватить ее в охапку, бросить на кровать и целовать-целовать, целовать до умопомрачения, до боли в губах, до отключки сознания. Даже прячу руки за спину, чтобы не осуществить это безумное желание.

Откуда она взялось, не знаю, но мозги напрочь отказались работать, зато между ног просыпается дружок, что б ему было пусто! Как не вовремя! Сажусь боком, не дай бог Арина заметит! Еще насильником назовет.

Она ставит передо мной чашку с кофе, придвигает тарелку с бутербродами.

– Ешь! – приказывает тихо.

– Угу, – отвечаю, не отводя взгляда.

Она смущается, начинает елозить, вскакивает, пересаживается на другой край стола. Хватает косынку и повязывает ее на шею. Потом не выдерживает и сует мне бутерброд в руку, которую подносит ко рту.

– Ешь! Ты сегодня весь день, как и я, в бегах.

Я тяну платочек за уголок, хочу, чтобы шрам смотрел на меня немым упреком и терзал душу муками совести.

– Не закрывай, не надо, – тихо прошу Арину. – Обещаю, как только разберемся с проблемами, сделаем тебе пластическую операцию.

– Обойдусь, я шрам почти не замечаю, привыкла. Не нравится, не смотри.

– Дело не в этом. Просто хочу исправить свои ошибки, – говорю тихо, терзая в пальцах бутерброд.

– А о Наталье ты зря так говоришь, она настоящая красавица. Получается, когда вы поженились, была любовь до гроба. Быстро же ты поменял свое мнение.

Я чувствую, как она пытается увести разговор в сторону, но не поддаюсь на ее уловку. Откусываю большой кусок, запиваю его горячим кофе, обжигающим рот, закашливаюсь. Арина шлепает меня по спине.

– Не было у нас никакой любви до гроба, – выдавливаю из себя. – Это договорной брак. После смерти Леры я держался только потому, что хотел тебе отомстить. Батя взял меня в оборот, приказал жениться. Мне было все равно. Я согласился, думал, может, смогу переключиться.

Причина моей женитьбы была совсем другая, но не стану же я рассказывать Арине, что согласился на брак в обмен на знакомство с элитным прокурором, которой ее же и посадил.

– Не переключился?

От вопроса вздрагиваю.

– Нет. Вот теперь мне Наташка и мстит. Сошлась с твоим Стрельниковым. Оба рот разевают на фабрику, отец уже выставил ее на торги.

– Этого нельзя допустить! – вскрикивает Арина.

– Согласен. Уговорил батю дать мне время.

– На что?

Я пристально смотрю в глаза девушке: попросить ее о помощи или еще рано, могу спугнуть? Хоть на ромашке гадай! С одной стороны, она дважды за вечер позволила себя обнять, не оттолкнула, не вырвалась с криками. А с другой – скажет: «Пошел ты, козел, своей дорогой», – и будет сто раз права.

– Я хочу реорганизовать фабрику, расширить производство, сделать наш товар популярным среди масс, но мне нужна твоя помощь.

– Моя? – Арина округляет глаза.

– Вот это, – я показываю ей листок с эскизом. – Станешь штатным дизайнером моей фабрики?