Месть Аскольда

На берегу стоял домик, рубленный из вековых лиственниц. На крыше топорщился кустарник. Двери были открыты. Даниил спрыгнул с коня и направился к жилью.

— Эй, — крикнул он, заглядывая в двери.

Ему никто не ответил. Он переступил порог.

Внутри было сумрачно. Только отблеск огня в очаге слабо освещал помещение. К своему удивлению, князь заметил, что на столе стоят чаши, наполненные дымящейся пищей. Хозяин ждал гостей? Но где он сам?

— Ты меня кликал? — раздался вдруг сзади чей-то голос.

Даниил оглянулся. В дверях вырисовывалась чья-то фигура.

— Ходи сюда, — хозяин махнул рукой.

Они вышли наружу, и Даниил разглядел человека. Тот был очень странен. Невысокого роста, худощав. На тонкой шее — большая продолговатая голова с редким пушком светло-льняного цвета. Впалые скулы и довольно странная борода. Она напоминала лисий хвост, густо растущий с подбородка. Щеки, как и голова, были покрыты таким же пухом. Поразили глаза. Бледно-голубые и какие-то стеклянные. По ним совершенно невозможно было определить возраст.

— С прибытием, князь, — писклявым голосом произнес хозяин, чем очень удивил Даниила.

Они никогда не встречались, ибо такого человека он бы запомнил.

— Боярин будет жить, — неожиданно произнес тот.

Эти слова вновь удивили Даниила. Действительно колдун!

— Ты когда успел его осмотреть? — не удержался он от вопроса.

Но колдун на него не ответил, а предложил:

— Обед, князь, ждет, а боярина я сейчас приведу.

— Больной не может ходить, — предупредил Даниил.

— Придет, — уверенно сказал колдун и направился к конским подвесным носилкам.

Князь, влекомый простым человеческим любопытством, последовал за ним.

Колдун подошел к больному, откинул с него тулуп. Положил худенькую, почти с детскими пальчиками руку на лоб боярина. Тот открыл глаза. И тут, князь готов был поклясться, произошло чудо. Колдун словно вырос. Глаза его потемнели. С губ стали срываться слова какой-то абракадабры. Он все ближе и ближе наклонялся к больному. На высоком лбу лесного затворника появились капельки пота. Князь с удивлением наблюдал, как прямо на глазах стало оживать лицо дядьки. А колдун продолжал свое дело. Он заставил боярина сесть. Снял с него одежонку, и руки колдуна забегали по телу старика. Колдун потел все сильнее и сильнее. Наконец он в изнеможении опустился на землю. На глаза упали подрагивающие веки. По всему было видно, что он находился в прострации. Но это продолжалось какое-то мгновение. Затем он оглянулся, помотал своей огромной головой и медленно поднялся.

— Пошли, — тихо приказал он.

И чудо свершилось. Мирослав поднялся. Сделал неуверенный шаг. Потом второй…

Ел боярин с аппетитом. То было какое-то странное варево. По вкусу оно напоминало кисель, а по виду — пареную тыкву. Охотно ел и князь. И чувствовал, как силы вливаются в его тело. Когда трапеза была окончена, Даниил сделал открытие. На стол заранее были поставлены пять чашек, по числу прибывших гостей. Неужели хозяин заранее знал об их визите? Князь не удержался и спросил об этом. Баальник лишь усмехнулся.

— Скажи, дебренский человек, а можешь ты предсказать судьбу? — оживился Мирослав.

Вместо ответа колдун поочередно посмотрел на проводника и дружинника, сопровождавших их. Мирослав понял хозяина, и показал слугам глазами на дверь. Те быстро удалились. Когда они остались втроем, колдун повернулся к князю. Он долго, изучающе смотрел ему в лицо. И Даниилу опять показалось, что глаза его, темнея, вновь стекленеют, а лицо теряет живую окраску.

— Князь, смерть твоя далеко, — отчужденным голосом заговорил дебренский баальник. — Ждут тебя великая честь и воинская слава. Многих врагов ты покоришь, но и враг покорит тебя. Ты совершишь поступок, от которого в твоей душе будут посеяны великая смута и мучение. — Он поднялся, принес кожаный мешочек, взял две княжеские ладони, сложил вместе и, заставив растопырить пальцы, положил на стол. По краям ножом поставил точки, по ним очертил круг. Затем, запустив руку в мешочек, извлек горсть желудей. Глаза колдуна вдруг стали закатываться. Он быстро зашептал что-то непонятное. Князь не смог разобрать ни одного слова. Скорее, это был просто набор каких-то звуков. Потом колдун метнул желуди на круг. Часть их вылетела за черту. Он их собрал и спустил в мешочек, а оставшиеся заставил князя считать. Даниил насчитал тридцать. Колдун молча забрал желуди и, подойдя к двери, выбросил их наружу. Вернувшись к князю, продолжил свои предсказания. Даниил не перебивал, слушал внимательно.

— Жить ты будешь в почете и славе тридцать лет. Плакать о тебе будут твои дети. Но не могу от тебя утаить: пустят они по ветру дело рук твоих, — баальник замолчал, закрыл глаза.

Как завороженные, смотрели на него Мирослав и князь. Медленно к лицу колдуна стала приливать кровь. Наконец он ожил и странно, точно впервые видит их, посмотрел на присутствующих.

— Так, так, — неопределенно сказал Мирослав.

— Ну что, собираемся в дорогу? — спросил дядьку Даниил, воздержавшись от замечаний по поводу предсказания.

— Вроде и впрямь пора.