Мессия

Император Ли Као Тонг пару минут смотрел в одну точку. Он не отводил глаз, но и не смотрел в глаза. Его взгляд сфокусировался на переносице герцога, а скорее даже рассеялся в пространстве. Думал ли он при этом о чём-то, или просто молился – нам неизвестно.

– Рискнём! Наступаем на Гуаньчжоу!

Шестого марта 1203 года, всего на три дня позже, чем до Принцепса дошло известие о вторжении Орды в Китай, началась совместная операция армии империи Дайвьет и торгового флота Сингапурского герцогства. Третьего апреля Гуаньчжоу был захвачен.

Как и предполагал штаб герцога, вся провинция немедленно присягнула новому сюзерену. Немного промедлил остров Хайнань, но и его через пару недель убедили не геройствовать попусту вооружённые торговцы.

Первого мая 1203 года, в империи Дайвьет началась тотальная мобилизация. В армию призывались все мужчины от восемнадцати до сорока лет от роду. Причём, всё это стало для вьетнамцев национальным праздником. От призыва никто не пытался уклониться, наоборот.

Очень многие приписывали себе годик-другой возраста, или наоборот – занижали, с целью попасть в призываемый контингент. Хотя бы в инженерные войска, которым платили хоть и меньше, чем боевым подразделениям, но всё равно платили золотом, а их семьям гарантировалась пенсия, в случае утраты кормильца. Небольшая, но раньше и столько было невозможно заработать, возделывая рисовые поля. Война, как и обещал герцог Сингапура, начала кормить себя и свой народ.

Кроме тотальной мобилизации в Дайвьете, операция в Гуаньчжоу имела и другие последствия. Империя Сунь, по приказу своего властелина Нин-Дзун, разделила войско. С укреплённых против кавалерии позиций на севере было снято около ста тысяч человек, для опрерации возмездия на юге. Вроде немного, всего каждый пятый, но действовали они так неуклюже, что оголили широкие участки фронта, чем немедленно воспользовалась Орда, вторгнувшись мобильными отрядами в тыл держащим уже бесполезные позиции китайцам, и их армия, как единая сила, перестала существовать. Каждый командир со своим отрядом начал отступление, а правильнее будет сказать – паническое бегство, в свой удел. Из отправленных на наведения порядка в Гуаньчжоу ста тысяч, до города не добрался ни один. Зато добрались передовые дозоры Орды, которых встретили залпами картечи на заранее подготовленных позициях. Война вошла именно в ту фазу, которую планировал Ричард.

В тылу у Орды остались десятки сопротивляющихся крепостей, на левом фланге, приготовившееся к бою, империя Корё, а на фронте укреплённые позиции империи Дайвьет. Это при том, что в тылу город Мирный превращался в неприступную крепость, по Байкалу и Селенге уже началось судоходство, а конная тысяча герцога Иртышского, хана Татар Сульдже-Агафона, искала наиболее удобный путь для броска в Мировому океану. Отступать Чингисхану было некуда. Впрочем, катастрофической ситуация для него не была. Города пока держатся, но держат их крайне нестойкие китайцы, которые сдадутся сразу, как только им урежут пайки. А их обязательно урежут. Речные пути снабжения китайцы пока удерживали, но чем снабжать такое количество блокированных городов, если все сельскохозяйственные угодья контролируют монголы? Поддерживать один город запасами другого? В этом был бы смысл, если бы победа была близка, а в сложившейся ситуации, изъятие продовольствия в любом из блокированных городов – немедленно вызовет бунт. Это воевать китайцы не умеют и не любят, а бунтовать очень даже.

Но главное было уже сделано. Блицкрига у Чингисхана не получилось. Всего-то из-за одного герцога – вице-адмирала и пяти тысяч вьетнамцев. Дальше война неминуемо перейдёт в позиционную стадию, где решающую роль будут играть не конные полицаи-кочевники, а партизаны, которые приходят ночью. Кхмеры испоганить диспозицию уже опоздали. Могли, если бы вдруг договорились с кочевниками, что само по себе крайне маловероятно, но случаются в жизни и более невероятные союзы. Однако, теперь уже поздно. Союз с монголами не принесёт им ничего, кроме проблем. Это у Орды не было уязвимой для вооружённого торгового флота береговой линии, а у Кхмеров она была. Причём, уязвимая за самую жизненно-важную артерию – свободную торговлю, на которой базировалась вся их экономика. А ведь Кхмеры только потому и властвовали на своей территории, что это было выгодно народам, её населяющим. Ну, не родились ещё нации, национальные идеи и национальная гордость. Всё определяли низменные чувства – обеспечение безопасности, изобилие еды и доступность самок. Лиши это стадо хоть чего-нибудь одного, и на тебя откроют охоту. А Кхмерская империя отхватила приличные куски Вьетнама, Лаоса и Таиланда, поэтому посыплется как карточный домик, только убери из-под неё одну из опор.

Именно так и сказал послу императора Джайавармана VII Анри де Грасье в захваченном у империи Сунь Гуаньчжоу.