Мессалина

Мессалина посмотрела на человека, который по-гречески высказал это соображение в адрес Клавдия. Его представительность, благородное, хотя и слегка одутловатое лицо, элегантная туника, непринужденность, с какой он обращался к императору, сидя позади него, не позволили бы предположить, что он — раб. Однако Паллант находился в доме Клавдия уже много лет, но благодаря своей греческой культуре, высоко ценимой императором, благодаря сноровке и в особенности умению управлять имуществом своего господина, снискал полное доверие императора. Клавдий часто говорил о том, чтобы освободить его, и, если еще не сделал этого, то только потому, что не усматривал в таком шаге острой необходимости, поскольку относился к Палланту как к свободному человеку и даже порой забывал, что по закону он считался рабом. Свободу его, однако, никто не стеснял, и одевался он как свободный человек. По поводу себя он считал, что имеет превосходство над всеми римлянами, поскольку слыл потомком древних царей Аркадии. Мессалина прежде имела немного случаев побеседовать с Паллантом, занятым делами по управлению имуществом Клавдия. Когда последний стал во главе империи, авторитет Палланта возрос, так как он проявил себя разумным советчиком, сведущим не только в частных, но и в государственных делах. Мессалина подумала о том, что надо либо приблизить к себе человека, так ловко сумевшего добиться признания императора, либо подорвать его престиж, дабы устранить возможную помеху ее власти над супругом. Она выбрала первое решение, способное лишь упрочить ее собственный авторитет.

Рукоплескания и крики, которыми публика встретила последующее выступление Мнестера, отвлекли Мессалину от размышлений.

— С днем рождения, Клавдий! Долгие лета цезарю! — кричали зрители.

Клавдий встал и поднял руки, приветствуя народ. Мессалина сделала то же самое, чтобы овация пришлась и на ее долю.

Празднество должно было продолжиться в преторианском лагере. Мессалина стремилась привлечь к себе императорскую гвардию. Она всячески демонстрировала уважение к людям, от которых зависела власть императора. Возле театра стояли носилки, запряженные мулами, и лошади, на которых должен был отправиться в путь императорский кортеж. На юбилее присутствовало много зависимых царствующих особ, воспользовавшихся случаем, чтобы почтить нового императора и уверить его в своей преданности. Многие наместники провинций, начиная с Публия Петрония, также испросили позволения покинуть свои столицы, дабы приветствовать императора и укрепить свое положение.

Путь, который предстояло проделать, был тщательно изучен с тем, чтобы избежать кварталов грязных и густонаселенных. Кортеж под охраной усиленного отряда преторианцев пересек форумы и направился к Виминалу.

Римляне приложили немало усилий, чтобы понравиться своему императору. Они вымыли, а некоторые даже побелили стены своих домов, украсили балконы и окна гирляндами цветов, усыпали улицы лепестками. Охранникам приходилось оттеснять и сдерживать толпу, которая сгрудилась вдоль пути следования императорских носилок и издавала приветственные крики. Не было сомнений, что Клавдия любит народ. Несмотря на боязнь покушений, он пожелал, чтобы людям позволили высыпать на улицы, выйти на террасы домов, приветствовать его из распахнутых окон. Клавдий хотел, чтобы приглашенные правители, видя популярность их императора, сделали вывод о могуществе и стабильности империи.

Преторианцы, гордые тем, что им оказана такая честь, изрядно постарались, чтобы оборудовать амфитеатр на территории своего лагеря. Зрителям было разрешено войти туда и занять места на импровизированных деревянных скамьях.

— Благородные римляне! — провозгласил Клавдий с трибуны, которую для него соорудили. — Наверное, вам было бы удобнее сидеть в амфитеатре, строительство которого начал мой предшественник. Но оно еще не завершено. Вы должны благодарить мою супругу, Валерию Мессалину, за те игры, которые вам сегодня покажут, и наших верных преторианцев — за эти скамьи, арену и зрелище, которое сейчас будет вам представлено.

Публика зааплодировала, выкрикивая имя Мессалины. Когда все стихло, Клавдий объявил, что угощение будет предложено всем, кто пожелает.

Самые смелые из преторианцев разыграли сцены охоты на диких животных, потом фессалийские всадники продемонстрировали свою ловкость в обращении с лошадьми, на которых они исполнили множество акробатических трюков. Затем вышли гибкие сильные иберы и принялись играть с быками: они запрыгивали им на спины, дразнили их голосом или уколами копий и увертывались от их смертоносных рогов. За этими мирными упражнениями последовали гладиаторские бои. Однако по случаю пятидесятилетия императора было решено, что кровь в этот день не прольется. Побежденным была, таким образом, сохранена жизнь.