Message: Чусовая

Считается, что село основано в 1735 году, хотя известно, что в 1726 году существовала некая «Сулёмская застава», занимавшаяся сбором внутренних таможенных пошлин на Старой Шайтанской дороге, проложенной ещё в XVII веке от Невьянской слободы к реке Чусовой вдоль речки Сулём. Невьянск находится в 85 км от села.

В 1735 году речку Сулём перегородили плотиной, и образовался пруд, на котором было построено большое плотбище. Так возникла пристань Сулём. На плотбище строили барки для заводов Невьянского горного округа.

В советское время Сулём был крупным посёлком с населением более тысячи человек. Здесь располагались правления колхоза и леспромхоза, лесотракторная база. Были школа, клуб, медпункт, пекарня, почта, магазин; регулярно в Невьянск ходил автобус. Ныне от всего этого остался только небогатый магазинчик. Село потихоньку вымирает. В нём ещё более сотни домов, но вид у Сулёма бедный, заброшенный. Из Чусовой торчат изогнутые балки снесённого паводком моста. Пьяный местный мужичок на вопрос: «Что же вы здесь делаете без работы?» — беспечно ответил: «Дуру гоняем».

Главная достопримечательность Сулёма — маленький полузаброшенный «мемориал», сооружённый на правом берегу Чусовой местным жителем П. И. Гилёвым в 1985 году — к 250-летию села. Мемориал возник рядом со старинной могилой, на которой стоит чугунная плита с надписью:

«ЕПИТАФИЯ.

ЗДЕСЬ ПОХОРОНЕНО ТЕЛО

КОЛЛЕЖСКАГО СЕКРЕТАРЯ

МИХАIЛА ВАСИЛЬЕВIЧА БО

РИСОВА. ПОМРЕ ДЕКАБРЯ

1 ДНЯ 1814 ГОДА

НА 68 ГОДУ»

Рядом другая плита с датой «1831» в рамке. Возле этой могилы сооружен памятник Сулёму — арочная конструкция из железных балок и труб высотой и шириной около 4 м. Сверху она увенчана стилизованным изображением барки. Слева на железном листе прорезная надпись: «1735 с. Сулем 1985», а справа на таком же листе — изображение косы, топора и ёлки. В центре на цепях висит огромный двухметровый якорь, а по обе стороны от него — четыре чугунных лота. Сбоку на железном листе ещё одна прорезная надпись: «Сделали П. И. Гилев П. А. Шмаков». (Гилёвы — известная на Чусовой фамилия потомственных сплавщиков.)

Рядом с аркой в траве лежат какие-то обтёсанные камни, напоминающие мельничные жернова; детали каких-то механизмов (например, нечто вроде черпака или зубчатые вогнутые диски больше полуметра в диаметре). Тут же — массивная прямоугольная конструкция около 6 м длиной и 1,5 м шириной, напоминающая то ли плот, то ли великанскую дверь. Она сбита из деревянных брусьев и балок и скреплена железными шипами и накладками. Сбоку на ней масляной краской сделана надпись: «Затвор демидовской плотины 18 века».

И ещё чуть в стороне стоит другой, совсем уж оригинальный памятник: четырёхметровый деревянный столб с вырезанной сверху весёлой ушастой головой. На железной шапке написано «Сулем», на воротнике — «свояк», а на самом столбе — «Люди! Сейте добро на земле! 1986 П. Гилев». Видимо, когда-то этот местный умелец очень любил людей, жизнь — и своё село, теперь не нужное никому.

* * *

Ныне остаётся последняя надежда на хоть какое-то сохранение памяти о чусовских пристанях. Эта надежда связана с бывшей пристанью Усть-Утка. Её территория объявлена историко-ландшафтным музеем «Демидовская пристань» — филиалом Нижнетагильского музея-заповедника горнозаводского дела Среднего Урала. Макет пристани Усть-Утка можно увидеть в музее Д. Н. Мамина-Сибиряка в посёлке Висим.

ЧУСОВСКИЕ БАРКИ

…Эти жёлтые фотографии на толстой бумаге, эти одинаковые бородатые мужики, торопливость их жестов, их робость перед объективом, как перед барином, уже непонятная нам скученность людей при работе… Как-то даже неловко: чем тут гордиться? В нашей жизни всегда не хватает эффектности, броскости, позы. И барки эти тоже — ну гробы гробами…

Да. Сразу надо оговориться: о красоте речи не идёт. Точнее, не идёт речи о красивости. Барка хоть и корабль, тем не менее не принадлежит к числу трёх самых красивых вещей на свете: то есть она не горящий огонь, не танцующая женщина и не чайный клипер под всеми парусами. Барка грузна, кондова, тяжела, топорна, как трактор, как асфальтовый каток. Она создана для того, чтобы возить неподъёмные пушки, чугунные ядра, полосы железа, медные слитки. Барка не яхта, и скорость — её злейший враг.

Но караваны несутся по стремнине Чусовой быстрее всяких регат — неудержимо и страшно, словно горный обвал. И барки делают всё, чтобы идти медленнее. Их упрямые тупые рыла взрывают волну, тормозя ход, и, словно челюсть боксёра, выдерживают прямой удар о бревенчатые рамы вокруг скал. Барки гребут против течения всеми потесями, как рыбы, что поднимаются на нерест сквозь рёв порога. Барки цепляются за дно Чусовой лотами, как покатившийся с крутого склона альпинист отчаянно зарубается альпенштоком в скорлупу ледяного фирна.