Читаем Мещанин во дворянстве. Мнимый больной полностью

АНЖЕЛИКА. Нет, сударыня, что бы вы ни говорили.

БЕЛИНА. В вас столько нелепой гордости и глупейшей самонадеянности, что только руками разведешь.

АНЖЕЛИКА. Всем этим вы ничего не достигнете, сударыня. Наперекор вам я останусь благоразумной, а чтобы отнять у вас всякую надежду добиться того, чего вам хочется, я избавлю вас от своего присутствия. (Уходит.)

<p>Явление восьмое</p>

Арган, Туанета, г-н Диафуарус, Тома Диафуарус, Белина.

АРГАН (вдогонку Анжелике). Слушай, ты! Выбирай одно из двух: или ты через четыре дня выйдешь за него замуж, или отправишься в монастырь. (Белине.) Не огорчайтесь, я ее приберу к рукам.

БЕЛИНА. Мне жаль вас оставлять, деточка, но у меня неотложное дело в городе. Я скоро вернусь.

АРГАН. Идите, душенька. Да зайдите к вашему нотариусу: пусть он устроит то, о чем мы говорили.

БЕЛИНА. Прощайте, дружочек мой!

АРГАН. Прощайте, моя милочка!

Белина уходит.

<p>Явление девятое</p>

Арган, Туанета, г-н Диафуарус, Тома Диафуарус.

АРГАН. Вот эта женщина меня любит… просто на удивление!

Г-н ДИАФУАРУС. Разрешите откланяться, сударь.

АРГАН. Скажите, доктор, как вы меня находите?

Г-н ДИАФУАРУС (щупая Аргану пульс). Тома! Возьми другую руку господина Аргана: посмотрим, как ты умеешь разбираться в пульсе. Quid dicis?[10]

ТОМА ДИАФУАРУС. Dico[11], что пульс господина Аргана – это пульс человека больного.

Г-н ДИАФУАРУС. Хорошо.

ТОМА ДИАФУАРУС. Пульс жестковатенький, чтобы не сказать – жесткий.

Г-н ДИАФУАРУС. Очень хорошо.

ТОМА ДИАФУАРУС. Непостоянный.

Г-н ДИАФУАРУС. Bene[12].

ТОМА ДИАФУАРУС. И даже немного скачущий.

Г-н ДИАФУАРУС. Optime.

ТОМА ДИАФУАРУС. Что означает расстройство спланической паренхимы, то есть селезенки.

Г-н ДИАФУАРУС. Прекрасно.

АРГАН. Нет, господин Пургон говорит, что у меня больная печень.

Г-н ДИАФУАРУС. Ну да. Говоря «паренхима», мы разумеем и то и другое, так как между ними осуществляется тесная связь посредством vas breve[13], желудочного прохода и желчных протоков. Он вам, наверно, предписывает есть побольше жареного?

АРГАН. Нет, только вареное.

Г-н ДИАФУАРУС. Ну да, жареное или вареное – это одно и то же. Он вас лечит прекрасно, вы находитесь в хороших руках.

АРГАН. Доктор! А сколько крупинок соли нужно класть, когда ешь яйцо?

Г-н ДИАФУАРУС. Шесть, восемь, десять – чтобы всегда было четное число, а в лекарствах – всегда нечетные числа.

АРГАН. До свиданья, сударь!

Г-н Диафуарус и Тома Диафуарус уходят. Туанета провожает их.

<p>Явление десятое</p>

Арган, Белина.

БЕЛИНА. Деточка! Я зашла к вам перед уходом, чтобы сообщить вам об одной вещи, на которую вы должны обратить внимание. Проходя мимо комнаты Анжелики, я увидела у нее молодого человека, и как только он меня заметил, так сейчас же убежал.

АРГАН. Молодой человек у моей дочери?

БЕЛИНА. Да. Ваша маленькая Луизон была там же, она может вам все рассказать.

АРГАН. Пошлите ее ко мне, душенька, пошлите ее ко мне! (Один.) Ах, бесстыдница! Теперь мне понятно ее упорство.

<p>Явление одиннадцатое</p>

Арган, Луизон.

ЛУИЗОН. Что вам угодно, папочка? Мамаша сказала, что вы меня спрашивали.

АРГАН. Да. Поди-ка сюда. Поближе. Повернись. Подними глаза. Посмотри на меня. Ну?

ЛУИЗОН. Что, папочка?

АРГАН. Да ну же!

ЛУИЗОН. Что?

АРГАН. Тебе ничего не надо мне сказать?

ЛУИЗОН. Если вам угодно, я, чтобы вас позабавить, расскажу вам сказку про ослиную кожу или прочту басню о вороне и лисице, которую я недавно выучила.

АРГАН. Это мне не нужно.

ЛУИЗОН. А что же?

АРГАН. Плутовка! Ты отлично знаешь, что я хочу сказать!

ЛУИЗОН. Простите, папенька.

АРГАН. Так-то ты слушаешься меня?

ЛУИЗОН. А что?

АРГАН. Разве я тебе не велел рассказывать мне обо всем, что бы ты ни увидела?

ЛУИЗОН. Да, папочка.

АРГАН. А ты исполнила это?

ЛУИЗОН. Да, папочка. Я всегда рассказывала вам обо всем, что видела.

АРГАН. А сегодня ты ничего не видела?

ЛУИЗОН. Ничего, папочка.

АРГАН. Ничего?

ЛУИЗОН. Ничего, папочка.

АРГАН. Наверно?

ЛУИЗОН. Наверно.

АРГАН. Вот как? Ну так я тебе кое-что покажу.

ЛУИЗОН (видя, что Арган берет пучок розог). Ай, папочка!

АРГАН. Ага, лгунья, ты не пожелала рассказать мне о том, что видела мужчину в комнате твоей сестры?

ЛУИЗОН (плача). Папочка!

АРГАН (берет ее за руку). Я тебя отучу врать!

ЛУИЗОН (бросается на колени). Ах, папочка, простите! Сестрица велела ничего вам не говорить, но я вам все расскажу.

АРГАН. Сначала я тебя высеку за то, что ты солгала. А там посмотрим.

ЛУИЗОН. Простите, папочка!

АРГАН. Нет-нет.

ЛУИЗОН. Милый папочка, не секите меня!

АРГАН. Непременно высеку.

ЛУИЗОН. Ради бога, папочка, не секите!

АРГАН (замахивается). Ну-ну!

ЛУИЗОН. Ах, папочка, вы меня ранили! Погодите, я умираю. (Притворяется мертвой.)

Перейти на страницу:

Все книги серии Классика в школе

Любимый дядя
Любимый дядя

«…Мы усаживались возле раздевалки, откуда доносились голоса футболистов. В окошечко было видно, как они примеряют бутсы, туго натягивают гамаши, разминаются. Дядю встречали друзья, такие же крепкие, франтоватые, возбужденные. Разумеется, все болели за нашу местную команду, но она почти всегда проигрывала.– Дыхания не хватает, – говорили одни.– Судья зажимает, судью на мыло! – кричали другие, хотя неизвестно было, зачем судье, местному человеку, зажимать своих.Мне тогда почему-то казалось, что возглас «Судью на мыло!» связан не только с качеством судейства, но и с нехваткой мыла в магазинах в те времена. Но вот и теперь, когда мыла в магазинах полным-полно, кричат то же самое…»

Фазиль Абдулович Искандер

Проза / Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия / Рассказ / Детская проза / Книги Для Детей

Похожие книги

12 великих трагедий
12 великих трагедий

Книга «12 великих трагедий» – уникальное издание, позволяющее ознакомиться с самыми знаковыми произведениями в истории мировой драматургии, вышедшими из-под пера выдающихся мастеров жанра.Многие пьесы, включенные в книгу, посвящены реальным историческим персонажам и событиям, однако они творчески переосмыслены и обогащены благодаря оригинальным авторским интерпретациям.Книга включает произведения, созданные со времен греческой античности до начала прошлого века, поэтому внимательные читатели не только насладятся сюжетом пьес, но и увидят основные этапы эволюции драматического и сценаристского искусства.

Александр Николаевич Островский , Иоганн Вольфганг фон Гёте , Оскар Уайльд , Педро Кальдерон , Фридрих Иоганн Кристоф Шиллер

Драматургия / Проза / Зарубежная классическая проза / Европейская старинная литература / Прочая старинная литература / Древние книги