Мещанин во дворянстве

Арган, Анжелика, Туанета, г-н Диафуарус, Тома Диафуарус, Белина.

АРГАН. Душенька! Вот сын господина Диафуаруса.

ТОМА ДИАФУАРУС. Сударыня! Небо справедливо нарекло вас второй матерью прекрасной девицы, ибо на лице вашем…

БЕЛИНА. Сударь! Я в восторге, что имею честь видеть вас у себя.

ТОМА ДИАФУАРУС. …ибо на лице вашем… ибо на лице вашем… Сударыня! Вы прервали меня на полуслове, и это меня сбило.

Г-н ДИАФУАРУС. Доскажешь в другой раз, Тома.

АРГАН. Я жалею, душа моя, что вас сейчас здесь не было.

ТУАНЕТА. Ах, сударыня, вы много потеряли! Тут был и второй отец, и статуя Мемнона, и цветок, именуемый гелиотропом.

АРГАН. Ну, дочь моя, дай руку твоему нареченному и поклянись ему в верности, как твоему будущему мужу.

АНЖЕЛИКА. Батюшка!

АРГАН. Что «батюшка»? Что это значит?

АНЖЕЛИКА. Умоляю вас, не торопитесь! Дайте нам, по крайней мере, узнать друг друга. Пусть у нас возникнет взаимная склонность, которая так необходима для заключения счастливого союза.

ТОМА ДИАФУАРУС. Что касается меня, сударыня, то во мне она уже возникла, мне нечего дольше ждать.

АНЖЕЛИКА. Если вы так спешите, сударь, то я зато более медлительна. Признаюсь, ваши достоинства еще не произвели на меня достаточно сильного впечатления.

АРГАН. Ладно, ладно, это еще успеется, когда вы поженитесь.

АНЖЕЛИКА. Ах, батюшка, прошу вас, повремените! Брак – это такая цепь, которую нельзя налагать на сердце насильно, и, если господин Диафуарус – благородный человек, он, конечно, не согласится на брак с девушкой, которую отдают за него против ее воли.

ТОМА ДИАФУАРУС. Nego consequentiam[6], сударыня. Я отлично могу быть благородным человеком и все-таки с благодарностью принять вас из рук вашего батюшки.

АНЖЕЛИКА. Насилие – дурной способ заставить полюбить себя.

ТОМА ДИАФУАРУС. Нам известно из книг, сударыня, что у древних существовал обычай насильно увозить невест из родительского дома, чтобы невесты не думали, что они по своей доброй воле попадают в объятия мужчин.

АНЖЕЛИКА. То были древние, сударь, а мы – люди современные. В наш век притворство не нужно, и, если брак нам по душе, мы отлично выходим замуж без всякого принуждения. Потерпите немного; если вы любите меня, сударь, вы должны желать всего, чего желаю и я.

ТОМА ДИАФУАРУС. Да, сударыня, но постольку, поскольку это не вредит интересам моей любви.

АНЖЕЛИКА. Однако высшее доказательство любви – это подчинение воле того, кого любишь.

ТОМА ДИАФУАРУС. Distinguo[7], сударыня. В том, что не касается обладания любимым существом, – concede[8], но в том, что касается – nego[9].

ТУАНЕТА (Анжелике). Спорить бесполезно. Господин Диафуарус только что со школьной скамьи, вам за ним все равно не угнаться. И чего вы так упорствуете и отказываетесь от чести принадлежать к медицинскому сословию?

БЕЛИНА. Не увлечена ли она кем-нибудь?

АНЖЕЛИКА. Если б я и увлеклась, сударыня, то, уж во всяком случае, не потеряла бы ни ума, ни чести.

АРГАН. Хорошенькую же роль я во всем этом играю!

БЕЛИНА. На вашем месте, родной мой, я бы не стала принуждать ее выходить замуж. Уж я знаю, что бы я сделала.

АНЖЕЛИКА. Я знаю, сударыня, что вы хотите сказать, я знаю вашу доброту ко мне, но все же боюсь, что ваш совет будет не очень удачен.

БЕЛИНА. Конечно, такие разумные и добродетельные девицы, как вы, презирают повиновение и покорность воле отца. Это в старину…

АНЖЕЛИКА. Долг дочери имеет свои пределы, сударыня; ни разум, ни законы не требуют от нас, чтобы мы распространяли его решительно на все.

БЕЛИНА. Другими словами, вы только и думаете что о замужестве, но вы желаете выбрать себе супруга по своему вкусу.

АНЖЕЛИКА. Если батюшка не хочет выдать меня замуж за того, кто мне нравится, то я буду умолять его, по крайней мере, не принуждать меня выходить за того, кого я не могу полюбить.

АРГАН. Я, господа, прошу у вас за все это прощения!

АНЖЕЛИКА. У каждого вступающего в брак есть свои цели. Так как я хочу иметь мужа только для того, чтобы любить его по-настоящему и быть верной ему до гроба, то, признаюсь вам, я отношусь к этому с некоторой осторожностью. Есть такие особы, которые выходят замуж только для того, чтобы избавиться от родительского гнета и получить возможность делать все, что им вздумается. Есть и такие, сударыня, которые смотрят на замужество, как на чисто коммерческое предприятие, которые выходят замуж только в надежде на наследство, в надежде, что они разбогатеют, когда супруг умрет. Они без зазрения совести перебегают от одного мужа к другому, чтобы завладеть их наследством. Вот такие особы, по правде говоря, не очень разборчивы, им все равно, за кого выйти замуж.

БЕЛИНА. Вы сегодня очень красноречивы. Мне только хотелось бы знать, что вы хотите всем этим сказать?

АНЖЕЛИКА. Я, сударыня? Что же я могу хотеть сказать, кроме того, что говорю?

БЕЛИНА. Вы так глупы, душенька, просто невозможно!

АНЖЕЛИКА. Вам хочется, сударыня, вызвать меня на какую-нибудь дерзость, но я вас предупреждаю, что вы этого удовольствия не получите.

БЕЛИНА. С вашей наглостью ничто не может сравниться.