Мерзавец

— И больше не будет никакого Гарварда осенью? — спрашиваю я.

— Думаешь, что я не счастлива из-за поступления туда, — утверждает она. — Возможно, это моя мечта.

— Смешно, — говорю я.

— Возможно, я хочу пойти в Гарвард.

— Нет, не хочешь, — произношу эти слова уверенно, хотя и не должен. Я не могу знать, что на самом деле она хочет или не хочет, но делаю это. В чём точно уверен, так это в том, что она не хочет ехать в этот долбаный Гарвард и не хочет учиться на юридическом. Это не то, чего она для себя желает.

— Могу я тебе что-то показать? — спрашивает она. — Но ты не должен никому рассказывать об этом.

— Покажи мне, — она вскакивает и хватает свой альбом, достаёт что-то из него, а потом суёт мне в руки. — Что это?

— Смотри.

Я читаю письмо, и там написано, что её приняли в Калифорнийский университет.

— Это то место, куда ты хочешь поступить?

— Я хочу сказать, что этого никогда не произойдёт, знаешь? — спрашивает снова она. — Это не Лига Плюща. Но у них реально очень хорошая программа по искусству. Мой отец кожу с себя сдерёт, если я пойду на Искусство. Он скажет, что это пустая трата времени.

— Но тебя приняли, — утверждаю я. — И ты ведь пойдёшь туда, да? Должна это сделать, потому что это то, чего хочешь именно ты.

Она выхватывает листочек из моей руки и кладёт его в ящик.

— Думаю, это невозможно. И это в Калифорнии. У моего отца сердечный приступ случится. Мисс летняя стажировка в Капитолии на факультете Искусства? Я хочу сказать, что дальше ждёт меня в этой жизни… Эскизы? Это непрактично, — она пожимает плечами. — Я хотела бы себя в этом попробовать.

— Ты должна делать то, что делает тебя счастливой.

Она закатывает глаза и возвращается на то место, где сидела ранее.

— Мне не нужны советы от Мистера Жизнь-Это-Гигантская-Вечеринка, — ёрничает она. — У твоей матери много денег. Ты вообще можешь ничего не делать в своей жизни.

— Блядь, спасибо, конечно, но знаю, — говорю я жёстко.

— Я не это имела виду, — отвечает она. — Просто ты тот, кто может управлять своей жизнью сам, разве нет? Ты можешь весело проводить всё время.

— Ну, есть и другая сторона медали этого, — рыкаю я. — Это очень утомляет, и со временем ты устаёшь от этого дерьма.

— Правда? — спрашивает она. — Быть безответственным всё время не очень весело.

— Сначала ты сказала, что я ничего не делаю в этой жизни, а теперь ещё и назвала безответственным? А я уже было подумал, что мы начали ладить, как ты снова начала меня оскорблять.

Кэтрин вздыхает.

— Это была ошибка, — говорит она. — На самом деле я не имела виду именно это. Просто хотела сказать, что ты умный. И делаешь со своей жизнью всё, что захочешь.

— Как и ты, — чувствую, что мой путь кажется довольно ясным. — Я очень плохой парень сын знаменитости. Люди знают обо мне всё, что хотят.

— Так что ты хотел сказать, говоря трахать кого-то и не воспринимать близко к сердцу тот факт, что за тобой всё время следят? — она теребит свою нижнюю губу пальцем, притянув колени к груди. А я не могу перестать думать о том, как мой язык раздвигал их чуть раньше и по-хозяйски проникал внутрь, как прикусывал эти пухлые губы своими зубами.

Прошло меньше двух часов с того момента, как я её трахал, и я должен бы успокоиться. Но не могу. Я принял душ и словно вдохнул в себя новую жизнь, прежде чем прийти сюда к ней. И теперь мне прекрасно видны её трусики, скрывающие сочную киску между бёдер.

— Тебя, — отвечаю я, потянув её за лодыжки, таким образом притягивая к себе ближе.

Она смеётся и заправляет свои волосы за ухо.

— Ага, конечно же. Но ты знаешь, о чём я спрашивала.

— Конечно же, знаю, — подползаю к ней и начинаю тереться о её тело твёрдым членом, она в ответ хихикает и кладёт руки на мою грудь.

— Не так быстро, — говорит она. — Пока не ответишь, ничего не получишь.

Я целую её, прикусывая нижнюю губу, мои руки ложатся на её плечи.

— Что тебе сказать? — переспрашиваю я. — Здесь не о чем говорить. Я хочу тебя. Никогда не прекращу тебя трахать. Вот это я хочу.

— Я серьёзно.

— Как и я, — запускаю руки под её рубашку, провожу ими по её животу, пока не достигаю груди. Без лифчика. Соски затвердели, и я стону, когда сжимаю их, наблюдая за её выражением лица. Поза Кейт слегка меняется, а глаза закрываются от наслаждения. — Так значит, ты не хотела бы трахать меня, если никто не узнает об этом?

— Нет, — бубнит она.

— Нет? — переспрашиваю я. — Как грубо. По крайне мере, ты не должна врать парню, чей член сейчас упирается в твою киску.

— Боже, хорошо. Да, — шепчет она.

Я поглаживаю её сосок своим большим пальцем, и она стонет, голос наполнен нежностью.

— Да, потому что я поймал тебя на лжи, или да, потому что ты хочешь трахаться со мной?

— Трахни меня прямо сейчас, — хнычет она.