Мертвые хризантемы

Это чувство безысходности маленькая Анюта Горюнова из крошечного поселка на Сахалине испытывала лет с шести. Центральная улица заканчивалась практически в море, и в пасмурную погоду на поселок словно опускалась пелена непроглядной тоски и невозможности что-то изменить. Анюта чувствовала это острее, чем взрослые, но пыталась сопротивляться, заявляя, что вот-вот уедет из поселка. Никто, конечно, не верил – куда уедет внучка полуслепой старой местной знахарки? У них и денег-то никогда нет, Анька, хоть внешне и напоминает диковинную куколку, одета всегда в чьи-то обноски – пенсия по утрате кормильцев не позволяла разгуляться. Ее родители погибли в шторм, пытаясь спасти оторвавшуюся лодку, но были так пьяны, что не смогли оценить опасность этого мероприятия. Пятилетняя Аня осталась с бабушкой, пенсию помог оформить глава поселкового совета, а сотрудники опеки не баловали своими визитами крошечный поселок на самом берегу Охотского моря. Бабушка научила Аню ненавидеть море – по ее рассказам, именно оно забрало у девочки родителей. Об истинной причине бабушка молчала, но, став взрослее, Аня и сама догадалась, как это произошло – в поселке пили почти поголовно все, потому что чем заняться, когда рыболовный сезон окончен?

Однажды Аня предприняла отчаянную попытку вырваться из безрадостной серой жизни. В очередное, похожее на все прочие воскресенье она серьезно заявила подружкам, что завтра уезжает – нашелся родственник на материке, и она будет жить в большом городе, закончит там школу, поступит в институт. Увлекаясь и видя, как зачарованно внимают ее рассказам девчонки, Аня фантазировала о будущей прекрасной жизни, полной интересных событий, красивых вещей и людей, жизни, где больше не будет штормов, пасмурного низкого неба и отвратительного запаха гниющей рыбы. Когда же, опомнившись, Аня замолчала, то поняла, что теперь у нее нет выхода. Если завтра она придет в школу, то станет врушкой и изгоем, а это в поселке, где не так много жителей, самое страшное. У нее не осталось выбора, и, стащив из бабушкиной шкатулки остатки пенсии, четырнадцатилетняя Аня Горюнова отправилась на поиски новой жизни.

Поймали ее в Южно-Сахалинске, куда она каким-то чудом ухитрилась добраться. Бабушка выдрала ее ремнем, а подружки долго сочувствовали, слушая рассказы о том, что родственник, приехавший встретить Аню в Южно-Сахалинск, умер от сердечного приступа. В глазах четырнадцатилетних девчонок Анька стала героиней. Но своего решения уехать она так и не оставила. Те сутки, что Аня провела в Южно-Сахалинске, убедили ее, что действительно есть совсем другая жизнь, в которой обязательно найдется место и для нее. Осталось только придумать, как именно туда попасть.

Психотерапевт

Кику появилась к вечеру, как обычно, даже не удосужившись позвонить.

– Тебе телефон для чего?

– Ой, не придирайся, я забыла, что ты трепетно относишься к своему времени! – отмахнулась Кику, сбрасывая туфли и плащ. – Но по субботам у тебя не бывает приемов, ты просто лежишь на диване и тупишь в потолок. Решила составить компанию.

Она действительно плюхнулась на диван в гостиной и сложила руки на груди, устремив взгляд в белоснежный натяжной потолок.

– Ну что ты? Присоединяйся! – скомандовала она через минуту и подвинулась к спинке.

– Я не хочу лежать. И вообще… Кику, тебе не кажется, что приличные люди сперва звонят? У человека могут быть планы…

– Ты говоришь как матушка, – фыркнула Кику. – Что такое приличия, по-твоему? Вот как по мне, так просто удобная отговорка, когда напрямую отказать неудобно, а хочется.

– Не все такие прямолинейные, как ты.

– И это, знаешь ли, очень затрудняет общение. Как вы живете, все время подбирая слова, боясь что-то не то сделать, не туда наступить? Не жмет такая жизнь? Все время в рамках! А ведь эти рамки у вас в головах, не более. У вас – а вы стараетесь других в них загнать. – Кику села и поджала под себя ноги. – Вот скажи – тебе станет проще, если я начну звонить, спрашивать разрешения, выбирать слова, врать все время?

– Ну врать-то тебя кто просит?

– Да вы все и просите! Вам правда не нравится, она неприличная. Вы хотите в своем целлулоидном мире только гладкое видеть.

– Ты откуда слово такое знаешь?

– У меня богатый словарный запас, я кандидат наук, между прочим! Почему ты вечно как кактус – вроде цветешь красиво, а понюхать нельзя, колючки кругом? Не понимаю…

– Прекрати, Кику… совершенно нет настроения ругаться или что-то объяснять.

– Настроения, значит, нет… – протянула Кику, прищурившись. – А вино есть хотя бы?

– Ты сюда напиться приехала?

– В том числе, – абсолютно серьезно подтвердила она. – А заодно переночевать.

– Что вдруг?

– Передоз у меня, боюсь сорваться. Пусть эта грымза одна в доме посидит, подумает. Представляешь, она сегодня на обед следователя пригласила – ну ту, что из Хмелевска приехала.

– Которая дело о трех трупах расследует?

– Ты уже тоже про третий знаешь? У матушки чуть клыки не выросли, когда ей доложили, – расхохоталась Кику.

– Могу представить…

– А следачка эта, похоже, умная баба. И слушать умеет.