Еще и поэтому я старалась избегать шумных компаний. Как прикажете, отказываться от выпивки и не показаться невежливой? Не будешь же каждому объяснять причины? Только фриком себя выставишь…
Я нерешительно взяла бокал и смочила губы, притворившись, что пью. От одного глотка ничего же не будет? Да и кровотечений давненько не случалось.
Тут же на языке расцвел приятный сладковатый привкус винограда. Я на секунду блаженно прикрыла глаза. Даже и не знала, что вино может быть таким приятным!
Илларион победно улыбнулся, отсалютовал мне своим бокалом и осушил его до дна в несколько глотков.
— Я вижу, вы подружились, — процедил Егор. — Твоя обходительность не имеет равных, друг.
— У нас редко бывают гости. А ты совсем что-то растерял свое гостеприимство, друг, — так же, как и Егор ученый сделал особое ударение на обращении. — Вот и приходится суетиться за двоих.
— Хорошо справляешься.
От неприязни, что прямо-таки сочилась из голоса Егора, у меня появились мурашки. Только сейчас, внимательней приглядевшись к мужчине, я заметила то, на что не обратила внимания ранее. Сжатые в кулаки пальцы, напряженную, неестественно прямую спину, подозрительный прищур и глубокие складки от крепко сжатых губ. Он что это… ревновал?!
— Я со всем всегда хорошо справляюсь, — вздернул подбородок Илларион.
Настя хихикнула.
Не понимая, почему Егор реагировал на невинное поведение друга таким образом, я растерянно потеребила волосы, заправив непослушную прядь за ухо.
Он же сам меня оставил наедине с Илларионом! Неужели думал, что выйдя из лаборатории, мы кинемся врассыпную, как нашкодившие котята? Глупо.
Вся ситуация глупая! Просто комедия на грани абсурда!
От волнения я и не заметила, как осушила бокал до дна…
Егор продолжал испепелять друга взглядом, на что Илларион только загадочно улыбался. Настя заскучала, и теперь рассматривала собственный маникюр, откинувшись на спинку стула.
Я без особого энтузиазма поковырялась в тарелке. Аппетит почему-то пропал. Не то, что у Иллариона. Он ел за пятерых, совершенно не стесняясь. Хотя делал это до жути красиво и изысканно, следя за манерами. Ловко орудуя ножом и вилкой, мужчина даже мясо нарезал аккуратными маленькими ломтиками перед тем, как положить в рот. А еще ученый постоянно следил, чтобы мой бокал не оставался пуст и подливал вино. Сам же выпил, если я не ошиблась в подсчетах, не меньше двух бутылок. Правда, совсем не опьянел.
Хозяин особняка, наоборот, вел себя крайне сдержано. Хотя глаза все же выдавали злость. К алкоголю Егор почти не притронулся.
Все темы Иллариона сводились к одному — в бездонную пропасть медицины. Но я слушала вполуха, то и дело возвращаясь глазами к строгому выражению лица мужчины, из-за которого осталась в этом дур., доме, да.
Нельзя было сказать, что Егор — красавец. Черты лица слишком резкие, точно высечены из камня, особенно это становилось заметно, когда он злился, взгляд, пронизывающий насквозь, словно смотрящий в самую душу… Но что-то в этом мужчине все же притягивало меня, как магнитом. И сердце замирало, сбивалось с ритма.
Совсем скоро туманная дымка заполонила голову, сделала мои мысли легкими, как облака и помогла хоть немного ослабить напряжение. К щекам прилил жар, стало душно. Постоянно хотелось смеяться и танцевать. Каждая клеточка тела налилась такой свободой, что, казалось, привстань я со стула и взлечу под потолок, точно воздушный шарик.
— Кате хватит, — резко оборвал веселье Егор, когда Илларион в третий раз наполнил мой бокал.
— С чего это вдруг?
Я подсобралась и с несвойственной мне резвостью поддакнула:
— Да! С чего?
Егор скептически хмыкнул и сосредоточил хмурый взгляд на друге. Если бы его переглядывания имели физическую силу, Илларион до завершения обеда не дожил бы.
— А ты сам не видишь?
Ученый тряхнул головой и сделал вид, что задумался. Он даже стал постукивать себя мизинцем по подбородку, видимо, решив, что этот жест выказывал всю степень глубокомыслия. Выражение его лица стало таким комичным, что я не сдержалась от смешка.
Илларион заломил бровь:
— Вижу.
Он поставил бутылку обратно на стол, а когда я потянулась за бокалом, отодвинул его подальше, чтобы не смогла достать. Для пущей убедительности запрета еще и пальцем погрозил.
— Что? — растерялась я.
— Ты набралась, — широко улыбнулся в ответ. — Слабачка.
— Эй! Давай без этих твоих словечек! Сам наливал!
— Я же не знал, что тебя так развезет после двух бокалов!
— Незнание не осв… осп…, - язык почему-то сделался непослушным, словно одеревенел во рту, — освобождает от ответственности! Вот!
— Я в курсе, — недовольно отозвался Илларион. — Никудышный из тебя выпивоха.
Я попыталась щелкнуть его по носу, слишком нагло довольным он выглядел, но вместо этого попала в блюдо с салатом.
— Ого.
Впервые я не контролировала собственное тело. Это было такое странное ощущение… И легко, и стыдно одновременно.
— Готовы к десерту?