Илларион подсуетился быстрее и отодвинул мне стул, напротив Егора. Чем вновь заслужил недовольный взгляд со стороны хозяина особняка, который ученый так же благополучно, как и до этого, проигнорировал.
Как только я неловко уселась, мужчина расположился по правую руку от меня.
— Обычно ты сидишь не здесь, — все еще стоя, хмуро кинул Егор.
— Обычно, да, — пожал плечами Илларион. — Но сегодня ведь не обычный день, правда? Раз уж у нас гости.
Егор, скрипнув зубами, нарочито громко отодвинув стул, уселся обратно на свое место.
— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался он, сосредоточив мрачный взгляд на мне.
Я уже стала свыкаться с мыслью, что в этом доме мне не стоит чему-либо удивляться. Иначе это грозит серьезными последствиями для психики.
— Хорошо.
Егор скупо кивнул. Держался он по-прежнему хмуро, наблюдая за мной и другом из-под насупленных бровей.
Илларион лишь хитро улыбался и что-то неслышно бормотал себе под нос.
— Долго мы еще так сидеть будем? — процедила Настя, вновь дергая Егора за рукав, чтобы мужчина повернулся в ее сторону. А когда этого не произошло, сжала челюсти так, что губы превратились в тонкую, белую полоску, преображая симпатичное лицо в гневную гримасу.
— Прошу приступать к обеду, — наконец, нарушил молчание Егор. — Ада сегодня решила нас побаловать. Пожалуйста, Катя, угощайся и чувствуй себя, как дома.
Его слова послужили спусковым механизмом для того, чтобы все пришло в движение. Настя нехотя потянулась к салатнице, Илларион с криком «ну наконец-то!» взял блюдо с тушеным мясом. Я же осталась неподвижна, по-прежнему играя в гляделки с Егором.
— Советую попробовать, — сказал ученый, накладывая в мою тарелку прожаренные ребрышки. — Ада не признается, но мясо у нее получается лучше всего.
Я моргнула и волшебство момента пропало.
Егор недовольно поджал губы, внимательно наблюдая за ухаживаниями Иллариона, которые были ничем иным, как обычной вежливостью.
— Спасибо.
Сначала ученый наполнил мою тарелку, положив к мясу салат и спаржу, только потом приступил к самообслуживанию. Тарелка Егора все еще пустовала. Настя медленно прожевывала листья салата с таким выражением лица, что пропадал аппетит.
— Ешь, остынет ведь, — мужчина легонько толкнул меня в бок. — Яда нет. Я проверил.
Разговор за столом не клеился. Атмосфера становилась напряженней с каждой минутой. Если до того, как Егор оставил меня в лаборатории, он вел себя приветливо и легко, то сейчас все хорошее отношение, будто испарилось. Борясь с желанием немедленно убежать отсюда подальше, я сосредоточилась на еде. Но даже склонив голову, все еще прекрасно чувствовала прожигающий насквозь взгляд Егора. И какая бешеная муха его укусила?
Кусок не лез в горло, хотя все не только выглядело прекрасно, но и пахло безумно аппетитно.
Блюда были довольно простыми, без изысков, но смотрелись ничуть не хуже тех, что могли бы подавать в ресторане. В голове не укладывалось, как подобное кулинарное чудо мог сотворить один человек: Мое желание увидеть знаменитую несносную, по словам Иллариона, женщину, достигло апогея. Странно, что обедало так мало людей, хотя, судя по размерам стола, он мог вместить человек с тридцать, как минимум. Ни дворецкого, встреченного мною ранее, ни Ады, с нами не было.
Методичный звон столовых приборов разбавлял тягостную тишину. Когда ученый откупорил бутылку вина, то глухой звук показался мне настолько громким, что заставил испуганно вздрогнуть.
— Прошу, — улыбнулся Илларион, наливая янтарную жидкость в бокал на тонкой ножке. — Гостям — самое лучшее.
— Я не буду, — получив скептический взгляд Иллариона, тут же нашла отговорку. — Мне еще на велосипеде домой возвращаться.
— А вот это вряд ли, — отозвался Егор.
— Почему? — в унисон с Настей удивилась я.
— До города далековато, — поддакнул Илларион.
— Подумаешь! Да я и не такие расстояния на раз плюнуть брала!
— Не сомневаюсь даже, — прищурился Егор. — И все твои поездки столь удачно заканчиваются? Зайцы-перебежчики часто мелькают?
— Я, между прочим, впервые в аварию попала! А тебе не помешало бы лучше следить за дорогой!
— Ты права. Я виноват, — со вздохом согласился Егор, перестав смотреть волком. — Прости.
На смену злости пришел стыд. И чего только, спрашивается, вспыхнула, как спичка?
— Ну, я тоже… хороша. Выскочила на дорогу… Сама. Заяц этот еще… Мне жаль.
— Там колеса выкрутило так, что будь ты хоть трижды виртуозом езды, все равно не сдвинешься с места, — спокойно пояснил он. — Петр Иванович попробует починить.
— Вот видишь, — радостно вклинился в разговор Илларион. — Повода отказывать нет. За руль тебя не пустят. Да и вообще…
Не углубляясь в подробности этого «вообще» он пододвинул бокал ко мне ближе.
— Отказа не приму, — добавил ученый. — Как твой лечащий врач…
— Когда это ты стал ее лечащим врачом? — резко перебил его Егор.
— С того момента, как Катя пересекла порог лаборатории, — отмахнулся Илларион, кладя подбородок мне на плечо и заглядывая в лицо тоскливым взглядом. — Составь мне компанию, что тебе, трудно?