Мерцающий огонь

Я вытерла слезы и собралась с духом, почти готовая продолжить «беседу».

Наши с Людвигом взгляды пересеклись. Я неуверенно балансировала между двумя своими личностями: любящей его женщиной, безумно радующейся встрече, и той другой – британской диверсанткой, которая ненавидела нацистов, томилась в застенках гестапо и не имела права сдавать своих ни под какими пытками. Я не знала, что делать, как себя вести, что сказать Людвигу. Во всех моих мечтах о нашем долгожданном воссоединении мы встречались после войны и кидались в объятия друг друга, радуясь концу многолетнего кошмара. Но вместо этого мы оказались в самой гуще событий. Барахтались в глубоких, уродливых, зловонных водах человечества в его худшем проявлении.

– А вот и он, – самодовольно сказал Кляйн. – Только уже не старший лейтенант, фройляйн. Позволь представить тебе генерал-лейтенанта Людвига Альбрехта. Очевидно, фюрер очень высокого мнения о нем.

Я хлопала глазами, глядя на Людвига в безупречной нацистской форме. Невозможно было оторвать глаз от его начищенных до изысканного блеска высоких черных сапог, перехваченного поясом серого кителя с плетеными золотыми эполетами, значка с орлом и свастикой на нагрудном кармане. К его воротнику был приколот черно-серебряный железный крест. Я смотрела на него одновременно испуганно – и завороженно.

Из ступора меня вывел Кляйн:

– Ты хотела передать генерал-лейтенанту сообщение. А если я позволю тебе поговорить с ним, обещала сдать Серого Призрака. Что ж, давай. Что это за Призрак и кто его информатор?

Мое дыхание участилось, сердце заколотилось, словно колеса несущегося по рельсам поезда. Я снова заглянула в глаза пристально всматривающегося в меня Людвига. Я отчаянно искала в них проблеск любви и поддержки – какой-нибудь тайный знак, который не смог бы распознать никто, кроме нас. Но он молчал, сцепив руки за спиной, и смотрел на меня в высшей степени равнодушно.

– Можем мы поговорить наедине? – спросила я тихим, дрожащим голосом. Мне было не по себе от того, что Кляйн видел меня такой. Слабой.

– Нет, не можете, – ответил Кляйн. – Я сдержал свое обещание. Генерал-лейтенант здесь, как ты и просила. Теперь ты должна сдержать свое.

Мои глаза снова наполнились слезами. Я взглянула на Людвига:

– С тобой все в порядке?

Он оставался холодным и отчужденным, я ничего не могла прочесть в его глазах.

– Ja.

– Ты все это время был в Париже? – спросила я.

Его кадык дернулся, когда он сглотнул, и я поняла, что он сдерживает себя. Похоже, он все-таки был потрясен моим видом.

Он не ответил на мой вопрос и сухо поинтересовался:

– Что за сообщение вы хотели мне передать?

Я вздрогнула от суровости, которая прозвучала в его голосе, от этого ледяного военного тона. На мгновение я растерялась. Но затем у меня словно гора с плеч свалилась. Он был жив! Он все еще ходил по этой земле. Его не убили и не взяли в плен, как я того боялась. И теперь, после нескольких безумных лет, мы наконец-то оказались с ним рядом. Сколько раз я представляла себе этот момент?! Момент нашего воссоединения.

Все, что мне оставалось, – припасть к его ногам. Признаться во всем и посмотреть, к чему это приведет.

– У нас ребенок, – в отчаянии сказала я. – Сын.

Мы с Людвигом уставились друг на друга. Его губы приоткрылись. В комнате повисла звенящая тишина. Он резко вздохнул, и на одно короткое прекрасное мгновение мы оба забыли о войне. В целом мире не осталось никого – только мы. Он был моим, а я – его.

Кляйн хлопнул ладонью по столу. Казалось, его позабавило это новое чудесное открытие. Мы с Людвигом вздрогнули.

– Она говорила, что это личное, но такого я уж точно не ожидал. – Кляйн повернулся на стуле и смерил Людвига, который наконец отступил от окна, оценивающим взглядом. – Вас что-то связывало с этой женщиной? – Кляйн протянул Людвигу мое удостоверение личности. – Как вы знаете, она шпионка. Здесь написано, что ее зовут Симона Брошье и что она из Бордо. Однако ее документы фальшивые, мы это установили. Вам известно ее настоящее имя?

Изучив мою фотографию, Людвиг вернул документы Кляйну:

– Да. Ее зовут Эйприл Хьюз. Она британка. Мы познакомились еще до войны. В Бордо. У нас была интрижка, но потом она вернулась в Англию. – Он выдержал пытливый взгляд Кляйна. – Она всего лишь певица из кабаре. Очень красивая, сами видите.

– Сегодня она заметно подурнела, – бессердечно усмехнулся Кляйн. – Но я догадываюсь, почему она могла показаться кому-то привлекательной – тогда. – Кляйн снова повернулся ко мне. – А теперь она утверждает, что у нее от вас ребенок.

– Это правда, – вмешалась я, не сводя глаз с Людвига. – Его зовут Эдвард, и он прекрасный мальчик. Радостный и улыбчивый. Он любит строить крепости из кубиков и играть на свежем воздухе.

Людвиг вздернул подбородок:

– Все это в прошлом, мадам, – сказал он, окинув меня высокомерным взглядом. – Вы ожидаете, что я поверю вам на слово, будто этот ребенок мой?

Я потрясенно выдохнула, чувствуя себя так, словно он с размаху ударил меня в живот.

– Конечно, он твой. У меня, кроме тебя, никого не было. Никогда.

Людвиг сверлил меня хмурым взглядом: