Мерцающий огонь

Я изумленно смотрела на это великолепие, качая на руках новорожденного сына, и глубокая любовь к нему, казалось, затмила все кошмары, оплетающие мир. Я целовала его в макушку, нашептывала ему слова нежности, и в эти драгоценные мгновения снова чувствовала себя счастливой – впервые с тех пор, как потеряла Вивиан.

В те годы я наслаждалась материнством. Была без ума от своего дорогого мальчика. Он единственный сумел заполнить пустоту, которая образовалась у меня в душе после потери моей сестры-близняшки, моей половины.

Несмотря на все это, притворяться Вивиан оказалось не так уж и трудно. Я была и ею, и собой – в каком-то смысле она жила во мне. Больше не было меня – были мы. Ничто не могло сравниться с той близостью, которая нас соединяла, – разве что незримая связь с Людвигом. Из-за этого я только сильнее тосковала по нему.

К счастью, до Гранчестер-холла немецкие бомбы не долетали, но война затронула нас в других отношениях. Многих слуг и мужчин из ближайшей деревни призвали на службу – в том числе Джексона. Он покинул нас в январе 1941 года, и прощание далось нам нелегко. Время от времени мы получали от него письма, но цензоры вымарывали любые подробности о том, где он находился и в чем заключались его обязанности. Некоторые наши служанки ушли работать на фабрики по производству оружия.

Жизнь то и дело подкидывала трудности. Еда, бензин и одежда по-прежнему выдавались по карточкам, каждый вечер по радио передавали сбивающие с толку сводки новостей, которые мы вместе слушали после ужина. Кэтрин (я уже не называла ее леди Гранчестер – общее горе сблизило нас, и мы с ней нашли друг в друге истинное утешение – всегда с сильной тревогой внимала новостям о военно-морском флоте. Весной сорок первого ей было особенно трудно: тогда в Атлантике потопили около четырехсот британских и союзных кораблей – по большей части это были атаки подводных лодок. Вскоре после этого правительство перестало сообщать о потерях, чтобы немцы не могли извлечь уроки из своих успехов. Кэтрин охватило отчаяние – она беспокоилась о Генри и не знала, где он и что с ним. Он не написал родителям ни строчки, однако Джордж все время утешал жену, приговаривая:

– Отсутствие новостей – это хорошая новость.

Стремясь занять себя и внести свой вклад в оборону, мы с Кэтрин превратили длинную галерею дома в мастерскую и позвали деревенских женщин помогать нам изготавливать хирургические повязки, которыми мы снабжали пункты первой помощи по всей стране. Но нас почти не покидало ощущение застоя. Все ждали хоть какого-то развития событий: полномасштабного вторжения немцев в Британию – или освобождения Европы союзническими армиями.

И вот настал знаменательный день – в декабре 1941 года, после бомбардировки Перл-Харбора. А в 1943 году множество американских военнослужащих прибыло в Великобританию, и большое поле к югу от Гранчестер-холла превратилось в аэродром, приютивший почти две тысячи солдат.

Вскоре после этого британские и американские летчики начали круглосуточно бомбить Германию и оккупированную Европу, а также сбрасывать припасы партизанам.

В то время мне и в голову не приходило, что аэродром, на который я часто смотрела из окна своей спальни, вот-вот изменит мою жизнь – не представляла такого себе даже в самых смелых мечтах.

Глава 23

Апрель 1944 года

Все началось с песни.

Вскоре после возведения аэродрома к леди Гранчестер пришел человек из Американского Красного Креста, который занимался организацией развлекательных мероприятий для американских военнослужащих в Великобритании. Он подъехал к дому на зеленом армейском джипе, прохрустев усыпавшим дорожку гравием, поднялся по ступенькам и постучал в дверь. Ему тотчас же предложили пройти в гостиную и обсудить все за чашкой чая.

– Я здесь по делу, – заявил мужчина, потянулся за булочкой и немедленно отправил ее в рот. Ни джем, ни взбитые сливки его не заинтересовали. – Мы ищем певицу для вечерних танцев на базе. Проводятся по субботам.

– Певицу? – переспросила Кэтрин.

Мужчина отхлебнул чаю:

– Да, и один из музыкантов, которых мы на днях наняли, сказал, что ваша невестка раньше пела в «Савое». Говорят, она в этом деле очень хороша.

– Что ж, все так и есть, – согласилась Кэтрин, удерживая в руках блюдце с изящной чашкой. – Но это было давно, до того как она вышла замуж за моего сына. Я не уверена, что ее заинтересует ваше предложение. Она теперь вся в ребенке, понимаете?

– Конечно, понимаю, – кивнул он. – Но все должны вносить свой вклад в эту войну. И поддержание морального духа является первоочередной задачей.

Объяснений не требовалось: скоро союзные армии вторгнутся в Европу, и это знание тяжелым бременем лежало на всех – особенно на военных.

– Ваша невестка сейчас дома? – спросил он.

– Да, дома.

– Могу я с ней поговорить?

Кэтрин очень быстро вычеркнула из памяти тот досадный факт, что я была плодом любви виноторговца и певицы из французского кабаре, и поэтому неохотно позвонила в колокольчик.