Мерцающий огонь

– Почему он не спустился в бомбоубежище? – дрожащим голосом запричитала Вивиан. – Наверняка мог бы успеть. Сирены же включили.

– Может, он был в стельку пьян, – с горечью пробормотала Эйприл. – Вырубился на диване. Или не допетрил, что это не учебная тревога.

Вивиан вздрогнула. Иногда ее сестра проявляла невероятную черствость.

– Не стоит говорить о нем плохо. Его больше нет.

– Пожалуй. Но оплакивать его я не буду. Он был мерзавцем, и мы обе это знаем.

Теодор предпочел не вмешиваться в их разговор.

Эйприл отвернулась, затем резко встала:

– Я на кухню. Мне надо отвлечься. Почистить картошку, например.

Пока Вивиан смотрела ей вслед, Теодор подошел ближе и опустился рядом с ней на диван.

– Я знаю, сейчас она кажется совершенно бессердечной, – начала Вивиан, чувствуя непреодолимое желание как-то оправдать поведение сестры. – Но она не такая. Она просто не привыкла давать слабину. Вот и держит все внутри. Печали и рыданиям она обычно предпочитала гнев. Возможно, поэтому она такая сильная.

– Вечно ты ее защищаешь, – прошептал он. – Всегда видишь в людях лучшее. Я очень надеюсь, что она не разобьет тебе сердце.

– Не разобьет.

– Мне бы твою уверенность, – осторожно ответил он и заключил ее в утешающие объятия. – Я постараюсь больше ей доверять. Обещаю. И я соболезную твоей утрате, Вивиан. Правда.

Она кивнула, прижалась к нему и заплакала.

Глава 19

Ночью бомбардировщики вернулись. Как прилетели и на следующую ночь. И через ночь после. Бомбы безжалостным градом сыпались на Лондон, невинные люди продолжали гибнуть. Неделю бессонных ночей они провели вчетвером в тесноте убежища, и миссис Хансен попросилась в отставку. Она хотела уехать в Лестер – пожить какое-то время у сестры.

– Говорят, Лондон все выдержит, – пояснила она. – Но у меня терпение на исходе. Я лишусь рассудка, если проведу еще одну ночь под немецкой бомбежкой. Меня все время одолевает ужас – даже волосы выпадать начали.

Ее пожалела Вивиан:

– Бедная вы. Конечно, уезжайте. Переждите пока в безопасности. Надеюсь, вы возвратитесь к нам после войны, когда все вернется на круги своя. Уверена, в конце концов так и будет.

Но верила ли она сама в свои слова? После ночных налетов спокойная жизнь казалась бесконечно далекой.

Миссис Хансен потребовался час, чтобы собрать вещи и уехать.

Когда Теодор вернулся домой, Вивиан и Эйприл, с затуманенными от слез глазами, готовили ужин.

– Что ж, – протянул он, – вам обеим нужно уезжать. Утром я позвоню маме – договорюсь, чтобы вас приняли в Суррее. Поедете в загородный дом моей семьи.

– Что? – Вивиан резко повернулась к нему лицом. – Нет! Я с ними даже не знакома. И прекрасно знаю, как они ко мне относятся. Мне там не будут рады. И вообще, не хочу тебя оставлять.

– Это ненадолго, – заспорил он. – Пока тут все не уляжется. И я не сомневаюсь, отец с матерью запоют по-другому, когда узнают, что ты вынашиваешь моего ребенка – потенциального наследника.

– Ни за что! – горячо возразила ему Вивиан. – У нас есть отличное бомбоубежище на заднем дворе. И вообще, это не может продолжаться вечно. Скорее всего, худшее уже позади. Вдруг к концу недели у Гитлера закончатся бомбы?

– Не закончатся. Мы знаем, какими ресурсами они располагают, и знаем о его планах. Он жаждет сломить наш дух, но Черчилль полон не меньшей решимости сдержать удар. Так что в ближайшее время это продолжится. Вам нужно уехать за город.

– Нет, я никуда не поеду – и ты не заставишь меня, Теодор. Я не хочу. Я не оставлю тебя.

Они буравили друг друга взглядами, ни один из них не собирался уступать.

Наконец Эйприл отложила нож и вытерла руки о фартук:

– А ну перестаньте, оба. Мы на одной стороне вообще-то.

– Значит, так. – Теодор заговорил густым, решительным голосом. – Вот как мы поступим. Можете пока остаться здесь, но пообещаете прятаться в убежище, как только услышите вой сирен. Кое-кто игнорирует предупреждения. Рискуют жизнями, лишь бы поспать в своих постелях.

– Конечно, мы будем прятаться, – заверила его Вивиан. – Я беспокоюсь о собственной безопасности. Ты прекрасно это знаешь.

Теодор повернулся к Эйприл:

– Слышала, что она сказала?

– Да. Не переживай. Если тебя не будет рядом, я сама затащу ее в бомбоубежище, как только объявятся самолеты.

Теодор, казалось, смирился с их решением и вышел из кухни.

Дневные часы пролетали удивительно быстро. А потом на них обрушивалась очередная ночь воздушных налетов, и они бросались вниз по лестнице, выскакивали через заднюю дверь и спускались в свое крошечное убежище.

Часто они оставались вдвоем – только Вивиан и Эйприл. Теодор нередко задерживался на работе и ночевал в министерском укрытии.

– У меня все мысли разбегаются, – призналась Вивиан, включая лампу в убежище, пока Эйприл запирала дверь. – Настоящая каша в голове. Я еще никогда не проводила столько ночей подряд без сна.

– Сегодня десятая ночь. – Эйприл опустилась на деревянную койку и натянула на колени шерстяное одеяло. – Когда уже это закончится?

– Не знаю. Думаешь, у Гитлера такой план? Измотать нас и заставить сдаться?

– Может быть.